Три плюс одна

– Вот-вот, – в отсветах тлеющих углей улыбка Толика вышла предельно зловещей. – Голодный. Подумайте об этом.

И он сгинул во тьме вместе с Фаней. Она своего добилась – ненадолго вернула внимание смысла жизни.

Наверное, именно нагота не позволила Луизе пойти с кем-то из старых приятелей. Недавно они неплохо поладили в танце с Бизончиком и, видимо, поэтому она не отвела его предложенную руку. Юрец и Рита тоже ушли вместе – с Анфисой тот уже наигрался, а из оставшихся кавалеров для Риты более подходящего не нашлось. В общем, сложилась новая парочка, а надолго ли – покажет время. Анфиса сама двинулась к высокому Нику, Оленька из оставшихся полного и маленького выбрала маленького.

– Я, наверное, домой пойду, – сказал вновь проигнорированный дамским вниманием Мирон. – Отдыхайте, встретимся на занятиях.

Он шагнул во тьму.

– Подожди, – одновременно остановили его Ник и Аскер.

Аскер развел руками перед аппетитной спутницей: прости, дескать, но дружба важнее.

– Скоро вместе пойдем, – сказал Ник и повернулся к Анфисе и Оленьке: – Идите в пещеру, мы сами принесем дров.

– Дров? – Анфиса покачала головой, как учительница, которой попались тупые ученики. – Мирон, пошли с нами, будем собирать дрова втроем.

– Отпусти! То-олик!

Аскер первым бросился на голос. Сзади ломились сквозь ночной лес Ник и Мирон.

Кричала Луиза.

Бизончик, потиравший щеку, стоял в стороне, Луиза повисла на Толике, который успел появиться около нее раньше.

– Он… – Луиза заметила, что вокруг собрались все, и умолкла.

– Пойдем.

Толик утащил ее куда-то за скалу.

Позади Ника появилась Фаня, плеча коснулась ее рука:

– Надо поговорить.

– У него уже есть собеседница, – из-за деревьев показался высокий силуэт. – В очередь, пожалуйста.

Фаня махнула головой Нику в сторону скалы, куда ушли Луиза и Толик. Дело касалось их.

– Анфиса, прости, – сказал Ник, – я тоже как раз очень хотел поговорить именно с Фаней. А ты без компании не останешься, кавалеров сегодня перебор.

В это время Оленька подбежала к Бизончику. Аскер остановил Анфису, шагнувшую к нему и Мирону:

– Хочешь собирать дрова втроем? Нам помощь не требуется, можешь помочь им.

Указание на Бизончика с Оленькой взбесило Анфису:

– Вы что – гомики?

Оставив их выяснять отношения, Фаня потянула Ника в темноту, ближе к скале.

– Что ты хоте…

– Тсс! – Ее ладонь заткнула ему рот.

Место, которое выбрала Фаня, отличалось особой акустикой – здесь отчетливо слышалось, что говорят неподалеку за камнем.

– Ты жаловалась на холод, Боря всего лишь хотел согреть тебя, – рокотал ровный голос Толика.

– Он хотел меня…

– Ты здесь самая обворожительная и соблазнительная, – перебил Толик Луизу. – Тебя все хотят.

– Ты не понимаешь. Я терпела то, что он лапал меня в танце, потому что ты в это время лапал мою сестру. А он, видимо, решил, что теперь ему можно все. Он даже не постеснялся, что ты рядом!

– Он и не должен меня стесняться. Он мой друг. И Юрец мой друг. А ты, как моя подруга, не должна стесняться их. По-моему, ничего сложного. Что-то горло пересохло, пойдем в пещеру, откроем еще бутылочку.

– Не хочу больше пить.

– Чего еще не хочешь? – голос Толика обрел жесткость.

– Я хочу быть с тобой!

Толик помолчал несколько мгновений.

– Если хочешь, чтобы мы всегда были вместе, прими два условия. Не говорю, что иначе откажусь от тебя, ты же понимаешь – это невозможно. Я слишком долго искал тебя, не зная, что лелеемая в грезах виртуальная «ты» – это именно ты. Но пойми, мы встретились, когда жизнь у меня уже сложилась, и чтобы войти в нее так, чтоб ничего не сломать, нужно видеть, что мешает идти вперед. Тогда путь будет далеким и счастливым. Просто скажи «да» двум маленьким правилам, и все будет хорошо.

Видимо, Луиза как-то пожелала подробностей, после короткой паузы Толик снова заговорил:

– Правило первое. Не возражать. Никогда. Если что-то кажется неправильным или неприемлемым – оно только кажется. Я не позволю случиться вещам, о которых один из нас может пожалеть. Каждое мое слово обдумано, каждый поступок имеет смысл, даже если ты смысла не видишь или он кажется тебе неправильным. Любым возражением или недоверием ты меня унижаешь, а возражая в присутствии других – унижаешь намеренно. Как бы я к тебе ни относился, такое – хуже прилюдной пощечины, это плевок в душу. Смириться и простить я не смогу. Ты понимаешь меня? Согласна со сказанным?

– Это будет трудно. Я привыкла жить своим умом и сама отвечать за поступки.

– Потому что рядом не было настоящего мужчины. Если между людьми нет доверия, между ними нет ничего. Итак?

– Да.