Три плюс одна

— …в голове всего три мысли, — цинично влез Монгол. — И только одна про улыбку.

Серый покосился на Игрека:

— Может, вернемся ненадолго? Еще целый день впереди.

— Ненадолго не надо, — покачал башней Танк.

— Подъем, — скомандовал Игрек.

Все разом поднялись и взвалили рюкзаки за плечи.

Игрека вдруг будто подкосило, он рухнул туда, где только что сидел:

— Филин, слева!

Когда счет шел на доли секунды, Филимон превращался в Филина, Фильку, Лимона, Фильма, Вальмона и даже Бальмонта. Едва ситуация устаканивалась, длинный трехсложный позывной возвращался в полном объеме.

Краткая команда Игрека ударила выплеском адреналина. Она еще звучала, когда перекатывание через правое плечо уже произошло, а в указанном месте торчавший из травы пистолет Филимона искал цель.

Одновременно залегла вся пятерка. Опасности, на которую среагировал Игрек, никто не видел. А смотрели в оба, иначе не бывает. Ложная тревога?

«Слушайте», — просигналил Игрек.

В обычных звуках леса — шуме крон, далеких птичьих голосах и поскрипывании веток — ничего нового не обнаружилось.

Нет, разово проявилось что-то еще — резкое, заставившее замереть. Сдавленный детский вопль? Завывание ветра? Скулеж?

Игрек показал Филимону: «Посмотри».

Выдвижение ползком в сторону звуков ничего не дало: в низкой траве спрятаться почти невозможно — никому, кроме, к примеру, мыши. А мышь не издаст таких звуков. Филимон начал приподниматься.

— Рррр! — раздалось в десятке метров.

Палец едва не нажал на спуск — рычание, похожее на собачье, исходило из ниоткуда, пустое пространство до стоявших в тридцати метрах деревьев просматривалось идеально.

— Собака? — одними губами спросил Игрек.

— Не вижу, — так же ответил Филимон. — Похоже, что собака. В ямке или в норе.

Все пятеро лежали в траве, каждый слышал собаку, и никто ее не видел. Нужен тепловизор. Для этого надо лезть в рюкзак. Филимон поступил проще. Глаза закрылись, ладонь нащупала рукоять ножа на лямке рюкзака. Когда чуть слышный рык раздался вновь, клинок вылетел на звук.

Отработанное до автоматизма движение получилось и на этот раз. Лес вздрогнул от воя. Жуткий агонизирующий вой перетек в скулеж и унесся в сторону деревьев, где и сгинул. И по-прежнему никто ничего не видел, только трава от ветерка пошевелилась.

Сделав несколько шагов, Филимон пошарил в том месте, куда метал нож. Ни ямки, ни норы в траве не было. Происходящее напоминало галлюцинацию, обманывали либо глаза, либо уши.

Рядом склонился Игрек:

— Попал?

— Похоже, — задумчиво сообщил Филимон. — Ножа нет.

— Крови тоже нет, — сказал осмотревший поляну Монгол.

От деревьев то же самое подтвердил Серый.

Все пятеро проверили каждый квадратный сантиметр поляны. Не было ни крови, ни ножа. Танк пробасил:

— В шкуре застряло?

— Ты видишь другое объяснение? — Филимон заметил, что нервно стучит пальцами по пустым ножнам, и сжал руку в кулак.

Не верилось, что в траве можно прошмыгнуть настолько незаметно. Глаза говорили обратное. А интуиция не соглашалась.

Танк пожал плечами.

— В том и дело, что не вижу. Ни объяснений, ни собаки.

— Ненавижу собак, — объявил Серый. — Ладно бы, если овчарка или, скажем, тибетский мастиф… А видели когда-нибудь мопса? Мелкий уродец, от которого никакой пользы, только гадит везде и всегда некстати на дороге оказывается.

— Тогда это был мопс, — подытожил Игрек. — Пошли.

Глава 8 Служебный роман, кофе и гуманоид

По единственной дороге на объект ходил автобус для сотрудников. Он курсировал в город и обратно каждый час, даже когда возить, казалось бы, некого. Правила есть правила, а если за их соблюдением следят военные, то любое повторяемое действие со временем возводится в ранг священного ритуала. За нарушение можно остаться если не без головы, то без должности. Вот автобус и ходил. А дежурный проверял пропуска на воротах, в обход которых, как знал весь город, не иссякал поток любителей отдохнуть. Каждый делал свое дело, одни не мешали другим, все были довольны. Наверное, в этом и счастье — не мешать другим чувствовать себя счастливыми.

Солдат осмотрел автобус, лица въезжающих на охраняемую территорию проверили на соответствие фотографиям в документах, и шлагбаум первого периметра открылся.

Кроме водителя в салоне сидели двое: Кастусь и его напарник Глеб — крупный и неразговорчивый, тоже в форме охранника.

— Марат, не могу больше, — окликнул Кастусь водителя. — Съел что-то не то. Останови на минутку, до места не дотерплю.

Марат, широколицый веселый татарин, месяц за месяцем возивший одних и тех же пассажиров, давно знал всех настолько, что мог поговорить с каждым о любом из их родственников, поэтому просьбу уважил. Автобус замер у ближайших кустов.

— Давай быстро, а то проблемы будут.

Кастусь бросился к открывшейся дверце:

— Я бы с удовольствием, но не от меня зависит.

— А от кого же? — хохотнул Марат.

Вскоре Кастусь вернулся, и автобус рванул с места, будто участвовал в гонках.