Три плюс одна

Стекло двери, разделявшей лабораторию на просто секретную и секретную по-настоящему, лишь казалось стеклом, такой материал только крупнокалиберный пулемет пробьет, и то не факт. И где-то там, еще дальше, за следующей дверью, прятались разгадки — записи наблюдений и история экспериментов.

Кастусь со вздохом отвел взгляд от двери в неизвестное и поздоровался:

— Доброго дня, Павел Алексеевич.

— Здравствуйте, Константин Александрович.

Весновский руководил лабораторией и практически жил в ней. Не было дня, когда его щуплая горбившаяся фигурка не мозолила бы глаза, а шамкающий голос не показывал демонстративной раздражительностью, как «рады» видеть чужака в лаборатории. Высокий лоб Павла Алексеевича постоянно морщился в думах о неизведанном, близко посаженные глаза глядели подозрительно и всегда исподлобья, как на преступника, крторый почему-то еще не за решеткой. Заглядывавшего сюда во время обходов Кастуся просто терпели — из сострадания к Валерии Валерьевне, которая никак не могла найти себе нормального мужика. Сам Павел Алексеевич супруги не имел, работа заменяла ему все.

На столе, где обычно лежали прикрытые от посторонних (а конкретно — от его, Кастуся) глаз документы, сейчас красовалась горка конфет, тарелка с печеньем и вазочка с фруктами. Движением неумелого фокусника Лера достала из-под стола бутылку шампанского:

— Отметим?

— Я не пью. — Павел Алексеевич взял со стола леденец и временно удовольствовался им, строго глядя на Кастуся.

— А я на работе, — сказал Кастусь.

— И что теперь? — Лера соорудила над очками галочку из густых бровей. — Всухомятку?

— Подождете пять минут? — Кастусь схватил со стола горсть конфет и бросился к двери. — Это Глебу, чтобы тоже отпраздновал, а я сейчас приготовлю кофе. У меня и сливки есть. Пять минут!

Кофе-машину установили пару месяцев назад, с тех пор бодрящий запах по нескольку раз в день разносился по всему зданию, и в операторскую за хорошим кофе целые делегации ходить повадились. Охрана охотно делилась дарами судьбы, но предпочитала бартер. Глеб брал сладостями, а Кастусь через любовь к кофе сошелся с неприступной Валерией Валерьевной.

— Как и обещал, тебе гостинцы. — Кастусь вывалил конфеты прямо на пульт.

На столике у стены зажужжал включенный агрегат, по операторской поплыл одуряющий аромат. Кастусь оглянулся — Глеб, машинально разворачивая фантик, смотрел в другую сторону, на экраны. Кастусь достал из кармана пакетик и всыпал содержимое поровну в три из четырех чашек.

— Держи, — подал он одну из таких чашек Глебу.

Тот, не глядя, отхлебнул и даже не почувствовал, что кофе обжигающе горячий. Его глаза уставились на монитор — не мигая, так, что стало жутко.

Глеб безотрывно смотрел на экран с забором внутреннего периметра, где никого не было. Только колючка в одном месте шевелилась. Как от ветра. Но почему только в одном месте?

Кастусь посмотрел ниже и похолодел. Контрольно-следовую полосу с внутренней стороны ограждения пересекали следы.

Глеб включил изображение в инфракрасном диапазоне.

На сером фоне над решеткой забора возникла размытая фигурка гуманоида. Зацепившееся за колючую проволоку похожее на человека существо дернулось, спрыгнуло на другую сторону и исчезло в лесу.

Глава 9 ​«Правда или желание»

— Отношения с предварительными условиями — это мерзко. Мне стыдно, что я согласилась. — Застывшие в полуулыбке губы Оленьки задрожали. — А сердцу не прикажешь.

Она вскочила, отчего чуть не опрокинула удивленного партнера, и побежала к воде.

Компания, сидевшая вокруг костра, переглянулась. Ник смотрел на Луизу. Она на Толика. Толик молчал.

Луиза не выдержала:

— Надо пойти успокоить.

— Слышишь? — Фаня строго глянула на Бизончика.

— Сама успокоится. — Он отвел взгляд.

Они сидели в пещере, к небу взвивались искры, глаза пощипывало от густого дыма — на дрова шло все подряд, ходить по лесу в поисках сухостоя большинство не захотело. Хорошо, что из проема дым поднимало к потолку и выдувало в один из верхних коридоров — именно за эту особенность пещеру ценили те, кто здесь уже останавливался. Стены и потолки покрывала копоть, она была даже на камнях, где расположилась уставшая после размещения компания. Впрочем, все давно поняли — после такого отдыха придется отмываться и стираться с ног до головы, а от машины, когда доставят домой, бежать до двери так, чтобы никто их не увидел.

Бизончик громко сообщил:

— А мне стыдно, что моя девушка устроила сцену на людях. Следующий.

Он передал бутылку сидевшей сбоку Рите.

Она не приняла эстафеты:

— Это мнение, а не рассказ про событие из жизни. От тебя ждут изложения собственного поступка, которого ты стыдишься.

— Или объяснения того, о котором сказала Оленька, — встряла Фаня. — Что там за условия, и почему она так реагирует?

Бизончик сплюнул сквозь зубы в костер. Было видно, что объяснять ему не хотелось, и все же он выбрал объяснение вместо рассказа о чем-то другом: