Три плова

Механизмы у стрелки следующие: стрелочные перья, крестовины, рамный рельс, контррельс, тяга и флюгарка Беккера. Изучив их, Рамазан принялся за пути. Он подолгу и очень внимательно всматривался в расположение путей по всей станции. На станции Ба-ку-Вторая было всего восемнадцать стрелочников. Присматривался Рамазан и к ним, удивляясь, что не всем работа так нравится, как ему.

— Я сегодня стоял на посту номер три, — рассказывал дома молодой жене Рамазан.— Из Черного города целый день идут составы — сама понимаешь какие.

— Цистерны?

— Конечно, цистерны. Надо показать им сигналы, разрешить по свободному пути проезд.

— И ты им разрешаешь?

— Когда путь свободен, разрешаю.

— Говори громче, — просила молодая жена: — пускай мама тоже послушает.

Хорошая жена Амина; его радовало, что она вместе с сестрами заботится о матери.

— Иван Политотдел сказал про меня: старательный новичок.

— Хорошо! одобрила Амина.

По-русски Рамазан говорил плохо, но никогда не ошибался в названиях инструментов и стрелок. И рожок он тоже полюбил. Вначале случалось, что его неправильно понимали, путали музыкальные сигналы; тогда он играл на нем еще, пока не отзывался как следует ответный рожок...

Сына назвали Али. Бабушка качала младенца на рукач и даже набиралась иногда сил для игры с мальчуганом; чуть подбрасывала его, напевая:

— Молчи, Сафар Али, не плачь, Сафар Али! Твой отец — большой человек. Он работает на транспорте. Твой отец принимает поезда, отправляет поезда. Он работает лучше всех...

Сын дряхлой Мирансы и в самом деле работал лучше других. Приходит, скажем, на смену стрелочник Мамед. Принимая дежурство, Мамед спрашивает:

— Все благополучно?

Ему отвечают, что благополучно, и Мамед уж ни о чем не тужит. Совсем по-другому принимал смену Рамазан Алиев. Прежде чем вступить на дежурство, он проверял все свое хозяйство: нет ли где-нибудь лопнувшего рельса или неисправ* ной стрелки. Если находил, то сперва исправлял, а затем при* иимал дежурство.

Он исполнял, случалось, и работу, которую не обязан делать.

— Я сегодня прицеплял к поезду паровозы, — рассказывал он дома матери и Амине.

Не было паровозного проводника, и Рамазан сам провожал поезд и прицеплял паровоз.

— Понимаешь, Амина, зачем ждать, когда подоспеет сцепщик?

В парикмахерскую к Гудрату Рамазан заходил теперь почаще. Приятель брил его и стриг, обливал хинной водой, брызгал одеколоном. Отчего не потратиться, если на стене написано печатными буквами, что одеколон не роскошь, а гигиена! Освежившись, Рамазан любил похвастать:

— Люди говорят, что мои стрелки блестят как серебро! Они правильно говорят. Пускай каждый, кто хочет, проведет по моим стрелкам рукой — следа на ней не увидишь никакого!

— Следующий! — крикнет Гудрат, и ему уже не до приятельских рассказов.

Но по понедельникам или по-сле праздников «следующих» в парикмахерской не бывало, и тогда Гудрат слушал охотно, переспрашивал:

— Стекла в «беккере»? Чистые, говоришь?

— Вот как это зеркало! — показывал Рамазан.

Его сигналы видны издалека. Рамазан не только чистит стрелки — он еще смазывает их смесью из керосина и мазута. Затем обтирает их тряпками.

— Керосин съедает грязь, а мазут не дает стрелкам ржаветь. У меня есть свой рецепт, — говорил Рамазан. — Я беру три четверти керосина и одну часть мазута...

Но раз в парикмахерской его огорчили. Он сидел в очереди, день был предпраздничный. Рядом с ним грыз орехи старичок. Дожидаясь очереди, он болтал и с клиентами и мастерами. Он работал масленщиком на промысле Пута.

— Ох, эти автобусы! — проворчал старичок.

— Чего ты их ругаешь? — спросил Гудрат.

— Каждый день стой и жди. Каждый день жди...

— Прошу простить, что я вам выскажу удивление, — почтительно проговорил Рамазан. — Зачем вам ездить автобусом? Ведь в Пута ходит рабочий поезд.

— Поезд? — спросил старичок и огорченно вздохнул, так что Рамазан уже не ждал от него хорошего ответа. — Зачем я полезу в поезд?

-— Там светло, удобно. По расписанию.

— Удобно? Светло? По расписанию? — передразнил его старичок масленщик и улыбнулся в зеркале Гудрату.

Улыбнувшись, он сказал такое, что обидело Рамазана. Масленщик сказал, что не доверяет поезду. В автобусе не так хорошо, зато безопасно.

— Совершенно правильно, — отозвался Гудрат.

А его клиент сделал рукой знак, чтобы Гудрат убрал на минутку бритву, и, обернувшись, похвалил масленщика:

— Золотые слова сказал, отец! Нехай железнодорожники сами ездят по расписанию.

Нового спорщика Рамазан слушать не пожелал, прошеп-

тав про себя: «Собака лает, ветер носит», но на масленщика он смотрел по-прежнему почтительно, хотя и с обидой.

— Насмешка ваша, уважаемый отец, совсем напрасна. У нас очень хорошо ходят поезда в Пута. И туда ходят и обратно ходят.

— А крушения? — спросил масленщик.

— На этом участке не было ни одного крушения, — ответил Рамазан.

— А на другом участке?

Очень хотелось Рамазану ответить, что и на другом участке не было крушения, но, вспомнив про аварию около Шам-хора, он грустно согласился:

— Да, на другом участке случилось...