Три побега из Коринфа (ЛП)

— Возможно, но она не отзывается ни на какие клички. Пастух, у которого она  жила, говорят, называл ее Волком. Мои люди, которых я послал за собакой, не смогли схватить ее, так как  она никого к себе не подпускала, поэтому  они договориться с пастухом, который тайком вывел собаку из сарая, связал ее и они привезли ее как теленка.  Однако зверюга предварительно искусала их так, что они до сих пор зализывают свои раны. Они пришли все ужасно покусанные и побитые. И я этому не удивляюсь. Собака тоже лежала как неживая. Мне стало жаль ее, и  я приказал ее развязать, но она меня тоже укусила. Свирепая зверюга. Никогда в жизни не видел ничего подобного. Я приказал бросить ее в клетку. Я когда-то перевозил в ней леопарда. В ней я и привез ее сюда. Она лежит там уже десять дней и ничего не ест,  только пьет и рычит. Все время воет по ночам. Я  уже сотню раз хотел выбросить ее за борт.

— Это не его собака!

— Я тоже думаю, что это не она. Это какое-то дикое животное, возможно,  что это действительно волк или полуволк.

— Пусть Диосс сам придёт и посмотрит.

Вскоре пришёл  Диосс или, вернее, прибежал. Он ни с кем, не здороваясь, ничего не замечая вокруг себя,  запрыгнул на корабль, сразу же увидел клетку и бросился к ней.

— Аргос, — крикнул он коротким, сердитым голосом.

Лежащая в клетке собака с трудом поднялась, принюхалась и вдруг что-то почувствовала. Счастливый вой вырвался из ее груди.

Диосс бросился к клетке, отодвинул засов и вошел в дверцу.

— Берегись! — крикнул Веджанус, но было уже поздно. Собака рысью, бросилась на него,  уперлась передними лапами в грудь Диоса, свалив его и начала энергично облизывать его лицо, нос, рот, глаза, потом залаяла,  выскочила из клетки, пробежав на бешеной скорости расстояние  в несколько десятков шагов, врезалась в ноги какому-то матросу, сбив того с ног, сама того не заметив, и снова прыгнула на Диосса. Она села рядом с ним в расстоянии одного шага, подняла свой нос и начала громко лаять и выражать свою огромную радость настолько, насколько это делают собаки.

— Аргос, Аргос, — прошептал мальчик, наклоняясь и обнимая ее. страшную голову и лаская ее черные спутанные волосы.

Пираты удивились. Веджанус в изумлении покачал головой.

— О, мой  этрусский бог Тин, — воскликнул он, — я больше не жалею, что не утопил этого зверя!

Меликл положил руку на плечо Диоса.

— Нам пора идти, — сказал он.

И тогда Диосс оставил собаку и быстро бросился к Веджану. Тот поднял его, а  Диосс напрягся, обнял его за шею и сжал так  сильно, как только мог. Он уткнулся мокрым плачущим лицом в лицо великана и шепнул ему  прямо в  ухо дрожащим голосом:

— Веджанкс, ты самый лучший человек, ты лучший из всех людей на свете.

Грозный пират стоял неподвижно. Он долго-долго неумело гладил мальчика по спине своей грубой рукой. Затем он поставил его на землю.

— Тебе  пора идти, — сказал он странно строгим голосом.

Когда Меликл и Диосс зашли на корабль, все уже были на месте,  готовые к отплытию. Толпы, пришедшие попрощаться, уже начали расходиться. Аргос с Даоссом были последними пассажирами, поднявшимися на палубу корабля  по мостику.

Через некоторое время  матросы подняли мостик и отвязали веревки, державшие корабль на причале.  Меликл с Диоменом подали знак. Корабль слегка вздрогнул и затрясся, затем заработали весла. По толпе прошел один большой вздох.

Корабль стал отплывать.

Они уже прошли мимо набережной  полной людей, уже отплыли из порта, уже первая широкая волна плеснула серебряной пеной в  нос корабля, за ней последовала вторая, третья, десятая, пока огромный корабль не набрал скорость и не поднял все паруса. Зашлепали весла  вдоль  бортов, поднимаясь и опускаясь с глубоким вздохом.  Ветер запел в парусах и в канатах, заскрипела мачта, и корабль зажил своей обычной жизнью, которой живут все моряки  -  корабль поплыл.

Меликл устремил горящий взор прямо перед собой. Все стоящие на палубе тоже смотрели в эту сторону, на север, где был виден пролив между двумя материками. Пролив открывался  медленно, медленно, все шире и шире, как огромные ворота. ведущие в новый мир. Как их, иммигрантов, покинувших свою родину,  встретит этот новый мир какая судьба им уготовлена, и ждет ли их там удача? Каждый хотел бы знать ответы на эти вопросы.

И только двоим на этом корабле было на все наплевать.

Полиникос и Эвклея стояли позади всех  и смотрели друг на друга. Ветер растрепал у девушки черные волосы,  и играл ими, прижимая  к ее лицу, обвивая  вокруг шеи, как бы обнимая. Эти взлохмаченные волосы скрыли от  Полиникоса весь мир. Он ничего не видел перед собой и не желал ничего видеть. Он верил, что удача и так уже  пришла к нему.

Когда через час Меликл еще раз взглянул на Милет, исчезавший вдали, он увидел небольшую черную барку, выходившую из  порта. Сильный ветер нес ее прямо в открытое море, на запад. С каждой минутой она  удалялась все дальше и дальше.

ЭПИЛОГ

Стоял  мягкий весенний вечер. Тени склонились от морю и к горам. Солнце скрылось за южным горным массивом. Начинало смеркаться.