Три подарка для ведьмочки

– Не беспокойся: о елочных игрушках я позабочусь, – пообещал Андреас, шагнув ко мне. – Настенька…

– Секундочку! – пискнула я, испугавшись, что он сейчас рассмотрит меня вблизи во всех подробностях: помятую со сна и неумытую. Нет уж! Сначала душ и чуток косметики на глаза, а потом разговоры. – Игрушки в долг возьму, – крикнула из-за двери ванной, – но не сережки с изумрудами! Не слушай, что болтает эта розовая вымогательница. А ты, Мурмизулия, заканчивай наглеть, – добавила, включая воду.

Фамильяра что-то недовольно фыркнула на тему подслушивания чужих разговоров, а я, продолжая улыбаться, отправилась в душ. Злиться на соседа не получалось, точнее, не хотелось. Пусть я нужна ему для продолжения рода, но… это ведь не означает, что его слова о любви – ложь. Не стал бы он в такую рань тащить сюда это дерево. И с Мурочкой шушукаться, выясняя, какой подарок я хочу на Новый год, тоже не стал бы.

Или, наоборот, стал?

Струи теплой воды смывали остатки сна, наполняя организм бодростью. А мысли в голове метались, противореча друг другу: то я пыталась оправдать вчерашний поступок соседа, то, напротив, выискивала в его поведении подвох. Кто же он на самом деле? Мужчина, который старается сделать приятное понравившейся девушке, или хладнокровный змей, бросающий пыль в глаза для усыпления моей бдительности? Забота, поддержка, подарки – никто и никогда не окружал меня таким вниманием. Мурка права, Андреас действительно напоминал паука… в паутине которого я увязла. Или, правильней сказать, змея, под гипнотическим взором которого я таяла, словно влюбленная дурочка, позволяя ему смыкать вокруг меня свои кольца.

Из ванной комнаты вышла полностью одетая, с подсушенными магией волосами и подкрашенными ресницами, а еще с настроением, далеким от хорошего. Очарование пахнущего елью утра таяло под гнетом сомнений. Но и снова считать соседа врагом я, не разобравшись в происходящем, не собиралась. Он мне нравился, очень. И дело было отнюдь не в подарках.

– Андреас, я хочу с тобой серьезно поговорить, – сказала решительно.

Темная бровь мага вопросительно приподнялась, а рука с кружкой, полной ароматного чая, замерла, не донеся напиток до стола.

– Конечно, Настенька, – произнес он, глядя на меня так, будто любовался.

– Вчера после нашего расставания… – Я запнулась, подбирая слова. В глаза его смотреть не получалось, поэтому сосредоточила внимание на поднимающейся над кружкой струйке пара.

– Что было вчера, то прошло, – с ходу распознав, о чем именно я решила поговорить, замурлыкала фамильяра. – А сегодня у тебя три зачета. Завтракать садись, Стаська! Вечером будешь разговоры разговаривать, заодно и елочку нарядим, – заявила она, почесав щеку об пушистую ветку… которую на прощание куснула.

– Точно, завтрак! – очнулся Андреас. – Настенька, это тебе. – Он протянул мне чай. – Торта нет, но вечером непременно будет, – пообещал он.

– Не надо, – взмолилась я. – Все эти тортики оседают на моих бедрах! – пошутила, а затем и покраснела, потому что гость скользнул по моей фигуре взглядом и будто огладил… бедра!

– Надо-надо, – одобрительно закивала киса, – Тортиков много не бывает.

Когда-нибудь она у меня лопнет… как розовый воздушный шарик.

– Ты очень красивая, Настя, – пробормотал маг, отодвигая для меня стул.

Покраснев еще больше, я спрятала лицо за кружкой.

И все же завтрак в теплом дружеском кругу у нас не получился. Не успели мы сесть за стол, как из портала посреди кухни вышел Вальдемар Сигизмундович. Окинул всех недобрым взглядом, после чего ядовито поинтересовался:

– И где тебя ночью носило, Суворова? Я же велел не высовываться из квартиры!

– В объятиях Морфея, – буркнула я, потому что и так настроение в нестабильном состоянии, а тут еще он с претензиями. – Доброе утро, Вальдемар Сигизмундович, – решила все же поздороваться, а то ведь мне этому грубияну еще реферат завтра сдавать. – Позавтракаете с нами? – предложила исключительно из вежливости.

– Нет.

– Как хотите, – пожала плечами я, отпив немного чаю.

Преподаватель же продолжал стоять посреди кухни и сверлить меня взглядом. Вот и позавтракали – если аппетит у меня и был, его сиятельство убил его наповал. Вздохнув, я отодвинула кружку, потеряв к ней всякий интерес.

– Вечером где гуляла? – продолжил допрос Валь, игнорируя остальных присутствующих, чего нельзя было сказать о них.

– Навещала родителей под моим присмотром, – ответил за меня Андреас. – Может, хватит уже цепляться к девочке с утра пораньше, Герц? Говори, что стряслось?

– А что-то разве стряслось? – фальшиво удивилась Мурка. – Я думала, у его мрачнейшества просто настроение поганое, вот он и решил испортить его остальным, чтобы не одному маяться.

Опрометчиво Валь ее тортик вчера сожрал: теперь он у нее в черном списке, а паук… то есть часовщик, наоборот, в любимчиках. Такая вот ветреная у меня фамильяра.