Три покушения на Ленина

На этом записи Локкарта обрываются, и это понятно – ведь целый месяц, пока не стало ясно, что жизнь Ленина вне опасности, жизнь Локкарта висела на волоске. Получив запрет применять к английскому дипломату физические меры воздействия, Петерс пытался сломать его психологически. Сперва на его глазах избили до полусмерти какого-то уголовника, который сидел в его камере. Потом чуть ли не на его глазах расстреляли Щегловитова, Хвостова и Белецкого, которых Локкарт хорошо знал как министров царского правительства. А когда подвальная камера кавалерского корпуса Кремля, в которой держали Белецкого, освободилась, туда незамедлительно перевели Локкарта, тем самым дав понять, какая его ждет участь.

Тем временем следователи собрали такой убийственный материал, что когда с ним ознакомили Локкарта, он понял, что пули ему не избежать. Все началось с того, что чекисты обратили внимание на каких-то то ли нищих, то ли босяков, которые шныряли около английского посольства. Босяк – он есть босяк, что с него возьмешь. Но наметанный глаз одного из наиболее опытных чекистов обратил внимание на выправку и на походку старательно бедно одетых людей: так держатся и так ходят только хорошо вымуштрованные офицеры. А что они делают около посольства? Зачем туда время от времени заходят? Да и вещмешки, которые они оттуда выносят, явно не пустые и заметно оттягивают плечи.

Поняв, что дело тут нечисто, люди с Лубянки решили организовать подставу, а проще говоря, провокацию. Однажды вечером к Локкарту пожаловали два представительных латыша. Одним из них был командир 1-го дивизиона латышской стрелковой бригады Берзин, другим – его адъютант. Берзин не стал ходить вокруг да около, а прямо сказал, что его люди пребыванием в большевистской России недовольны, что хотят домой, что им осточертело сознание того, что на их штыках держится кровавый режим, и если есть люди, которые горят желанием его свергнуть, то латыши не прочь к ним присоединиться.

Странное дело, но Локкарт на эту простодушную наживку клюнул. Он сказал, что такие люди есть, что они готовы бороться, что средства на эту борьбу тоже есть, вот только их силы разрозненны, но если их объединят известные своим мужеством и своей организованностью латышские стрелки, дело пойдет на лад. После того, как из обещанных 5 миллионов рублей Берзин получил на руки чуть больше одного миллиона, заинтересованные стороны приступили к разработке плана восстания. Два латышских полка должны были двинуться в сторону Вологды и помочь английскому десанту. Оставшимся в Москве предписывалось захватить Кремль и арестовать правительство во главе с Лениным. Кроме того, надо было взорвать мосты через Волхов, чтобы отрезать Петроград и организовать там голод.

Когда Берзин выявил всю сеть, когда ему стало известно, где хранится оружие и где живут заговорщики – а в заговор были вовлечены не только бывшие офицеры, но даже студенты, актрисы и журналисты, – к делу приступили чекисты. Так Локкарт оказался на Лубянке, а потом в подвале Кремля. Он прекрасно понимал, что улик против него так много, что если будет суд, то смертного приговора ему не избежать. И только когда в Англии арестовали и посадили в тюрьму Литвинова, когда правительства Англии и Франции прислали в Москву резкие ноты протеста, когда к ним присоединились нейтральные страны, большевики немного остыли. Но решающее слово было за Лениным. Когда ему стало лучше, когда он стал читать газеты и аналитические справки, которые приносили из Совнаркома, он вызвал Дзержинского и не терпящим возражений тоном приказал:

– Прекратите террор!

Этого было достаточно, чтобы Локкарта и других заговорщиков, которых не успели расстрелять, тут же освободили и через Финляндию отправили на родину. И, знаете, кто провожал Локкарта? Петерс. Да-да, тот самый Петерс, который неоднократно допрашивал и чуть было не расстрелял английского дипломата. И провожал он его не как чекист, а как старый, добрый знакомый. У него хватило то ли совести, то ли наглости обратиться ко вчерашнему арестанту с поразительной по своей простоте просьбой.

– Вы знаете, Локкарт, у меня ведь жена англичанка. Мы давно не виделись. А почта не работает. Не могли бы вы передать ей письмо? – мило улыбаясь, попросил он. – Я, конечно, понимаю, что после всего, что было, вернувшись домой, вы будете проклинать меня и называть злейшим врагом, но я выполнял свой долг.

– Да ладно вам, Петерс, – протянул руку Локкарт. – Давайте ваше письмо. Политика – политикой, но люди должны оставаться людьми.

Локкарт свое слово сдержал и письмо жене Петерса передал. Но увиделись они не скоро, так как сыну латышского батрака было не до личной жизни. Бесконечные аресты, задержания, разоблачения, суды и расстрелы, расстрелы, расстрелы – вот чем, не зная ни сна ни отдыха, занимался Петерс. Став чрезвычайным комиссаром Петрограда, экономя время и подходя к работе творчески, Петерс приказал производить массовые аресты по… телефонным книгам.