Три покушения на Ленина

– Телефон – предмет роскоши? – вопрошал он своих коллег, проводя экстренное совещание. – Предмет. Дорогостоящий? Дорогостоящий. Значит, тот, кто попал в телефонный справочник, богач, эксплуататор и классовый враг. А раз он классовый враг, то где должен находиться? Правильно, у нас, на Гороховой, 2. Но не долго: камер мало, а врагов много, так что следствие должно быть коротким, а приговор – расстрельным. Красный террор должен быть по-настоящему красным, так что буржуйскую кровь жалеть не будем!

И полились по питерским улицам такие реки крови, каких не было даже при Урицком. Хватали и ставили к стенке всех – вчерашних чиновников, офицеров, профессоров, предпринимателей и просто лиц непролетарского происхождения. Но иезуитский ум Петерса не мог находиться в простое, и он придумал новый ход.

– А что если, – шагая по кабинету, размышлял он вслух, – сыграть на благородных чувствах господ офицеров, воюющих на стороне белых? Они своих родителей, жен и детей любят? Любят. Ради них на жертвы пойти готовы? Готовы. Тогда мы делаем так: арестовываем выводки всех этих поручиков, капитанов и полковников, печатаем списки на листовках и разбрасываем их над позициями золотопогонников. Текст должен был кратким: если не перейдете на сторону красных, ваши семьи будут расстреляны.

– Но они могут сослаться на присягу, – слабо возразил кто-то.

– Срок – три дня! – рубанул Петерс. – Если не забудут о дурацкой присяге и не станут служить трудовому народу, разбросать листовки с сообщением о расстреле членов их семей. Пусть эта кровь будет на их совести!

И снова в подвалах ЧК загремели выстрелы. Офицеров, перешедших на сторону красных, больше не становилось, а вот горы трупов росли. Эти же методы изобретательный Петерс применял в Киеве, а потом и в Туркестане, беспощадно уничтожая «пособников» белых и басмачей.

Но недолго музыка играла… То ли излишняя старательность Петерса стала смущать власть предержащих, то ли он поднял руку на людей, облеченных доверием Кремля, но в 1937-м его арестовали, а в 1938-м расстреляли как врага народа.

Был ли он им на самом деле и должен ли отвечать за реки пролитой крови, решать на небесах. Но недаром в Библии рекомендовано обращаться с людьми так, как если бы ты хотел, чтобы обращались с тобой.

Женская кровь на брусчатке Кремля

Как и обещал Свердлов, Фейгу Каплан с Лубянки перевели в Кремль. Почему? Да потому, что несознательные чекисты, не понимающие, что такое политическая целесообразность, и требующие открытого и гласного суда, могли отчебучить что-нибудь такое, что никак не входило в планы Свердлова. Не дай бог, суда захочет и Ленин, ведь хоть и недолго, но присяжным поверенным он служил и вкус к судебным разбирательствам имеет. А там может всплыть такое!

Нет, о суде не может быть и речи. И чекистам доверять Каплан нельзя! Благо, кремлевская охрана подчиняется главе государства, и никому больше. Что касается коменданта Кремля Павла Малькова, то этот бывший матрос знает, что своей карьерой обязан Якову Михайловичу, и без лишних вопросов выполнит любой приказ председателя ВЦИК.

Так оно и случилось. Несколько позже, публикуя воспоминания, Мальков не без гордости рассказывал о самом ярком дне своей жизни.