Три повести о Бочелене и Корбале Броче

- Что стряслось? - спросил Эмансипор. - Я очнулся как раз за воротами. Я был... я работал. Да, работал в команде, чистил дренажную траншею. Там был такой большой камень, его хотели сдвинуть... я натужился... И - боль! В голове! Клянусь Госпожой, я даже не знаю кто я!

Из толпы послышался вздох. Затем: - Святой!

Женщина спросила: - Тебя огласил кто-то из Здраворыцарей?

- Гм, не думаю. Не помню. Может. Что сегодня за день?

Кто-то сказал из толпы: - День святого Эбара, о избранный!

- Семь месяцев! - вскрикнул Эмансипор. И проклял себя. Слишком долго. О чем он думает?

- Семь месяцев? - Женщина-Здраворыцарь подступила ближе. - СЕМЬ МЕСЯЦЕВ!?

- Я... думаю так... - заикнулся Эсапсипор. - Что нынче за год? "Идиот! Делаю всё хуже!"

- Второй Год Правления Макротуса.

- Макротуса! - возопил лакей. "Бормочущий идиот, прекрати! Немедля!" Еще одно вдохновение. Эмансипор закатил глаза, застонал и рухнул на мостовую. Крики в толпе, люди подбежали ближе.

Разговоры...

- Так это он?

- Самый первый из Святителей Славных Трудов? Сказал "семь лет", верно? Клянусь, я слышал. Семь!

Здраворыцарь зарычала: - Миф о Первосвятителе... то есть мы искали, искали и не нашли его или ее. Да этот человек - чужак. Первосвятитель не может быть чужаком.

- Но, Благая Владычица, - настаивал кто-то, - он всё рассказал верно! Первый святой, вестник грядущего! Королевские Пророчества...

- Я знаю Королевские Пророчества, гражданин! - бросила женщина. - Берегись, или я решу, что ты громко споришь в общественном месте!

Раздался звучный голос: - Что тут творится?

Женщина ответила с некоторым облегчением: - А, Инвет Суровий. Будьте так любезны, помогите разрешить ситуацию.

Мужской голос раздался ближе. - Ситуацию? Ситуации не одобряются, Сторкул Метла. Даже рыцари низшего ранга, вроде вас, должны знать!

- Я готова доказать верность каждого шага, о Чистейший из Паладинов.

- Должны и докажете, или ваши действия окажутся особенными или, Госпожа убереги, уникальными. Вы не считаете ли себя уникальной, Сторкул Метла?

Ее голос вдруг стал тихим. - Нет. Конечно нет. Чистота внутренней моей незначительности абсолютна, о Чистейший. Могу заверить...

- Что тут случилось? Кто этот бессознательный человек?

Назойливый горожанин поспешил ответить: - Первый из Святых, о Чистейший Паладин Здравия! Человек без памяти на семь последних лет!

- А почему он без сознания?

- Он ослабел от допроса Здраворыцаря. Это было... ужасно! Благословение Госпожи, что вы подоспели!

Ни возражений, ни возмущений от невезучей Сторкул Метлы; лежавший у самых ее ног Эмансипор ощутил прилив сочувствия. Быстро схлынувший. Пусть поджаривается, решил он. И открыл глаза - что немедленно было замечено. Сфокусировал взгляд на Сторкул Метле. И... снова стон, снова демонстративный обморок.

- Она сделала это снова! - прошипел горожанин.

- Извините, Сторкул Метла, - рявкнул Инвет Суровий, - но вам надлежит ожидать Рыцарского Суда в Дневном Храме Здоровья.

Еле слышный ответ: - Да, Чистейший Паладин.

Эмансипор услышал удаляющиеся шаги.

- Очнитесь, Первосвятитель, - сказал Инвет Суровий.

Идеально. Глаза Эмансипора затрепетали, открывшись. Он посмотрел ошеломленно, а затем с явной приязнью в утомленное, словно резцом вытесанное лицо рыцаря в доспехах. - Я... никогда вас раньше не видел, - пролепетал лакей. - Но вижу чистоту вашей души. Вы, должно быть, паладин. Вы, должно быть, сам Инвет Суровий.

Блеск удовлетворения появился в строгих голубых глазах. - Вы правы, Первосвятитель. Есть малоизвестное пророчество, что я должен найти вас и доставить к королю. Вы сможете встать?

Эмансипор с трудом встал. Чуть пошатнулся и был поддержан рукой в перчатке.

- Идемте, Первосвятитель Славнейших Трудов...

Колени лакея подогнулись, что заставило паладина торопливо его подхватить.

- Что такое, друг мой? - в тревоге спросил Суровий.

Не обращая внимания на растущую толпу, Эмансипор выпрямился снова и прильнул к паладину. - Это... видение, о Чистейший. Ужасающее видение!

- Поистине печально! Что вы узрели?

Эмансипор слабо приподнял голову. Нужно было что-то придумать, и побыстрее... - Для ушей Короля и никого иного!

- Ни даже для Великой Настоятельницы?

- О, да. Для нее тоже.

- Тогда нам нужно спешить. Вот, беритесь за руку...

Здраворыцарь Сторкул Метла прильнула к задней стене Дневного Храма и бессмысленно выпучила глаза. Ее окатывали волны ужаса. Она обречена. Рыцарский суд никогда не благоволит к подсудимым. Слишком часто она принимала участие в судилищах, чтобы не сознавать горькую истину; слишком хорошо помнила нутряное удовольствие, с коим вплетала свой голос в хор осуждения. Преступления против Здоровья - нет сомнений, нынче это самое серьезное обвинение, и серьезность становится только серьезнее. Нахмурившись от этой мысли, он потрясла головой, испугавшись вдруг, будто теряет рассудок.

Но, может, это к лучшему. Безумие словно кокон, сплетаемый вокруг себя за миг до приговора.