Три позы Казановы

…Поздним утром следующего дня, оставив в прихожей удочку, Степан Митрофанович заглянул в комнату, где спали, разметавшись, влюблённые. На разведчике были пятнистый комбинезон, тропическая панама, болотные сапоги и рюкзак, из которого торчал черенок сапёрной лопатки. Любуясь юными, беззастенчивыми телами, он вздохнул с ностальгией и, крикнув: «Подъём!» – деликатно отвернулся, чтобы молодёжь могла одеться.

Сели завтракать. У Кирилла и Юли были устало-счастливые лица. Они не выспались вместе. За кофе, отвечая на расспросы об улове, генерал выставил литровую стеклянную банку с двумя окуньками и посетовал, что рядом с ДВНФ буржуи построили коттеджный посёлок, сливающий нечистоты в местную речку, отчего рыба в ней почти перевелась. Потом старый нелегал улыбнулся в усы, вынул из рюкзака контейнер вроде термоса, с трудом отвинтил крышку и достал оттуда две запаянные ампулы: водной содержались мелкие белые таблетки, во второй – светлый порошок с фиолетовым отливом.

– А как он действует?

– Сейчас увидите! – пообещал Степан Митрофанович.

Генерал разложил на столе довольно странный набор предметов: баночку из-под хрена, чайное ситечко, мощную лупу и швейную иглу. Всё это лишний раз убедило влюблённых, что холестериновые бляшки способны с годами затмить самый светлый аналитический ум. Затем разведчик с хрустом надломил первую ампулу, вытряхнул на морщинистую ладонь таблетку и бросил её в банку с уловом. Обе рыбёшки, повинуясь глотательному инстинкту, метнулись к петлисто оседавшей на дно пилюльке. Окунёк, который покрупней, опередил своего собаночника и – ам! – проглотил. Второй разочарованно пометался по светлице, а затем, вращая плавниками, как пропеллерами, укоризненно уставился на людей грустными рыбьими глазами, искажённо увеличенными кривым стеклом.

– Ну и что? – нервно спросил Кирилл, ничего не понимая.

– Подождём…

– Долго?

– Не знаю… – Старик глянул на свои наградные часы и покачал головой. – Неужели срок годности истёк? Если так-плохо, зер шлехт…

Но тут вода в банке странно булькнула, осела, а спохватившиеся наблюдатели обнаружили там всего одну рыбку, которая мгновение недоумевала, а потом изготовилась, чтобы сожрать какую-то мелочь размером с дафнию.

– Врёшь, не возьмёшь! – старик проворно схватил чайное ситечко и ловко выловил обречённую кроху. – Смотрите! – Он наставил лупу.

Изумлённые молодые люди увидали на ячейках вовсе не дафнию, а исчезнувшего полосатого окунька: он бил хвостом, нервно ощетинивал острый спинной плавник и вздымал задыхающиеся на воздухе жабры. Генерал осторожно вытряхнул его в баночку из-под хрена и налил туда немного воды. Затем старый нелегал вскрыл вторую ампулу, взял иголку, смочил остриё и коснулся фиолетового порошка – несколько пылинок прилипли к кончику. Он погрузил иголку в баночку из-под хрена. Ждать пришлось минут пять. Брызнула во все стороны вода, обдав естествоиспытателей, а в баночке непонятно как возник стиснутый в три погибели окунёк – подрагивающий краснопёрый хвост не уместился и торчал из нарезного горлышка.

– Ну, ясно? – спросил старик.

– О да! – прошептали потрясённые влюблённые и поцеловались.

– Теперь-то вы хоть поняли, какую великую науку погубили демократы?

– Сволочи! – кивнул Кирилл, голосовавший в 1996-м по своему политическому невежеству, обычному среди художников, за Ельцина, а в 2000-м – за Явлинского.

– Делаем поправку на то, что рыбы – существа хладнокровные и обмен веществ у них медленнее, чем у млекопитающих, – сказал генерал. – Следовательно, человек уменьшится и увеличится быстрее.

– Это не опасно? – волнуясь за любимого, спросила Юля.

– Нет, внучка, совсем не опасно. «Лилипутин форте» два года испытывали на битцевском маньяке. Он изнасиловал и задушил двенадцать женщин. Уменьшали и увеличивали раз сто. Перед расстрелом его осмотрел врач и признал не только практически здоровым, но даже помолодевшим.

– И ты, дед, предлагаешь…

– Другого выхода у нас нет.

– И какого же размера я стану? – дрожащим голосом уточнил пастельных дел мастер.

– Примерно вот такого… – Чекист показал полмизинца.

– А что он будет есть?

– Не переживай! Этим вопросом специально занимались. Можно употреблять обычные продукты, но тщательно измельчённые. А лучше всего детское питание. Ну, ты готов?

– Готов, – обречённо кивнул Кирилл.

– Вставай на стол!

– Зачем на стол?

– На полу мы можем тебя случайно раздавить. Но сначала разденься!

– Однако ж…

– Не стесняйся! Без этого нельзя. Упавшая одежда раздавит тебя, как горная лавина.

– Дедушка, неужели ты испытывал это на себе?

– Конечно, умница моя. А как же?

– Это не больно?

– Нет. Лёгкое головокружение, как от шампанского.

Кирилл тем временем взгромоздился на стол и переминался, по-штрафному прикрывая пах руками. Дед вытряхнул на розовую внучкину ладошку таблетку, и она бережно поднесла её своему окончательному мужчине. Через минуту на полированном столе обнаружилась фигурка не больше оловянного солдатика, весело размахивавшая руками. Юля склонилась, чтобы получше рассмотреть уменьшенного любовника.

– Дыши в сторону, а то собьёшь его с ног! – предостерёг дед.