Три рассказа без названия (сборник)

Не успел я обмозговать Вадиково сообщение, как послышался гул реактивного двигателя и в открытое окно влетела Аллочка из отдела Деградации.

– …….! – закричала она еще с подоконника.

– …….? – спросил я, недоуменно пожимая плечами.

– …….?! – удивилась Аллочка и сделала круглые глаза.

– Да выключи ты наконец свой драндулет! – не выдержал я. – Ни черта же не слышно!..

Аллочка повозилась с кнопками, и помело заглохло.

Второй вариант А. Стругацкий, Б. Стругацкий

«Если вы встретитесь с явлением потустороннего мира, то вам следует сказать: «Сгинь, нечистая сила!»

Если вышеупомянутое явление не исчезнет, то вам не следует придавать этому значения».

Проф. Свидригайлов «Беседы об атеизме»

В ночь с субботы на воскресенье меня разбудил пожилой упырь по имени Вадик.

– Кровушки ба!.. – тоскливо просипел Вадик и потерся небритой щекой о мою коленку.

Я сразу понял, что он был с похмелья – от него за версту разило гемоглобином.

– Перебьешься, оглоед! – ответил я беззлобно. – Я тебе больше не донор.

Упырь заскрипел зубами.

– Последний день гуляю! – С завтрашнего дня всем нам будет крышка!..

Не успел я как следует обмозговать это сообщение, как послышался гул реактивного двигателя и в комнату влетела Аллочка из отдела Деградации.

– …! – закричала Аллочка еще с подоконника.

– …? – спросил я, пожимая плечами.

– …?! – удивилась Аллочка и сделала круглые глаза.

– Завтра весь институт переходит в подчинение ЗС, – таинственно сообщила Аллочка, – и тогда всем нам крышка!

Только я попытался было вникнуть в суть Аллочкиной тирады, как в углу моей комнаты затрепыхалось невзрачного вида приведение.

Сопя и чертыхаясь, привидение материализовалось в младшего научного сотрудника Кафетерия Кошкина (он же – просто Кофка).

Привет, дебил! – сухо поздоровался Кофка, и по его официальному тону я понял, что он волнуется.

Значитца, эта… Значитца, просьба… значитца, сохранять спокойствие… – сказал Кафка и стал рассыпаться на атомы.

– А ну-ка возьми себя в руки! – разозлился я. – Ты в приличном доме находишься!..

Пристыженный Кафка присел на корточки и стал руками собирать с пола рассыпанное.

– Завтра весь институт переходит в подчинение ЗС, – мрачно сказал Кафка, – и тогда всем нам крышка!

Это было уже слишком.

– Да кто он такой, черт возьми, этот самый ЗС! – заорал я. – Злая Собака?.. Заседание Суда?.. Затмение Солнца?..

– ЗС – это не Злая Собака, – тихо и печально произнес Кафка. – Это даже не Землетрясение в Сахаре. ЗС – это Здравый Смысл!

Пол дрогнул у меня под ногами, и я отчетливо понял, что теперь всем нам крышка.

* * *

Голос. Часом нет.

Мейдузо. Стыдитесь, Синюхаев! Какие к черту привидения!.. Вы уже не мальчик.

Синюхаев (смущенно). Да это я так… для смеху.

Гордынский. Почему мы вас не видим?

Голос. Нипочему.

Гордынский. Понятно. Вопросов больше нет.

Голос. Итак, теперь, когда мы с вами познакомились и, надеюсь, прониклись взаимным доверием друг к другу, я предлагаю вам на время забыть о моем существовании.

Синюхаев. Легко сказать!..

Голос. На втором этаже этого здания вы найдете четыре комнаты. Я предоставляю их в ваше распоряжение. В каждой из четырех комнат вы увидите кровать, платяной шкаф и тумбочку. Постельные принадлежности и пижамы находятся в шкафу, мыло, полотенце и зубная щетка – в тумбочке. Спокойной ночи, дорогие мои!..

Чувствуйте себя, как дома, спите спокойно, смотрите приятные сны…

А я буду появляться только изредка, когда без меня нельзя будет обойтись, и по возможности корректно и ненавязчиво комментировать происходящие события…

Синюхаев. Какие еще события?..

Пауза. Путешественники настораживаются.

Голос. Никакие. Поскольку вы не можете меня увидеть, считайте, что по моему лицу скользнула загадочная улыбка…

Тревожная музыка, которая, постепенно нарастая, перекрывает возбужденные голоса наших путешественников. Неожиданно музыка обрывается и таинственный Голос снова вступает в свои права. Однако теперь уже путешественники не обращают на него никакого внимания.

Голос. Ага! Ну вот и отлично! Они уже забыли о моем существовании, и, следовательно, я могу приступить к выполнению своих прямых обязанностей.

Обязанности же мои заключаются в том, чтобы время от времени вносить ясность в эту довольно запутанную историю…

Вас, должно быть, интересует, кто же они, наши путешественники? Куда едут? И откуда? Как их зовут? И чем они занимаются? Каким образом они очутились здесь? И где это «здесь»?

Я мог бы ответить вам на эти вопросы столь же лаконично, исчерпывающе и вразумительно как минуту назад отвечал на подобные вопросы незадачливым путешественникам: никто, никуда и ниоткуда, никак и ничем, никаким и нигде…