Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек (СИ)

Ужасно болела голова. Это была тупая, постоянная боль, та самая, которую труднее всего игнорировать. Боль сдавливала голову, то сильнее, то меньше, и отчего-то отдавалась в левый глаз. От света боль усиливалась до тошноты, а день, как назло, выдался ясный. Ренар прикрыл глаза. Это чуть-чуть помогло.

Кто-то сел рядом. Ренару не надо было открывать глаза, чтобы знать, кто. Он узнавал шаги Янеры, шуршание её одежды, даже, кажется, исходящий от неё запах.

— Ты не хочешь попросить помощи у Ависар? — с тревогой спросила она.

— Ренар покачал головой, но тут же понял, что это была плохая идея. Боль заколыхалась в голове, как мутная вода в каком-нибудь ведре.

— Зря, — Ренару показалось, будто это слово упало на землю.

Он промычал в ответ что-то утвердительное, нащупал её руку и сжал пальцы. Но её рука тут же исчезла и вместо неё появилась кружка.

— Пей, — приказала Янера.

Ренар не удержался от улыбки. Как он может отказать своей жене? Особенно когда она такая настойчивая. Улыбаться было немного неприятно — кожа на левой щеке натягивалась и ожог напоминал о себе. Он опустошил кружку. Кажется, это была просто вода, без подвоха.

Ему на затылок легли две руки и принялись массировать голову. Боль как будто бы отступила, испугавшись этих прохладных пальцев. Ренар застонал от облегчения. Несколько мгновений — и он уже лежал, его голова покоилась у Янеры на коленях, и она продолжала его гладить. Откуда-то из глубины медленно всплыло полурастаявшее воспоминание о том, как они впервые встретились этим летом. Тогда у него на коленях лежала Ависар. До сих пор было немного стыдно, хотя сейчас, после всего, что произошло, это казалось совсем неважным.

— Как ты? — спросила Янера.

— У меня болит голова, — честно призналася Ренар, зачем-то озвучивая очевидное, — но уже лучше, спасибо.

— Я не об этом, — отмахнулась она, — ты вчера убил человека.

— Ты тоже, — резонно ответил Ренар.

— Я и раньше это делала, и не один раз. Ты — нет.

Откуда она знает, что для него это впервые? Он ей об этом не говорил. Никому не говорил. И вообще, не убивал он его — тот парень просто упал и по нелепости свернул шею при падении. Но это были отговорки — Ренар отлично понимал, что, именно его действия привели к смерти человека. И ему не хотелось об этом говорить даже с Янерой.

«Я и раньше это делала, и не один раз». Интересно, когда это произошло впервые? Ренар не решился задать вопрос.

— Я впервые убила человека прошлым летом, — она будто прочитала его мысли, — на экзамене.

— Если убивцы впервые убивают на экзамене, то как они учатся это делать? — ему действительно стало интересно.

— Наблюдаем за старшими до тех пор, пока не научимся чувствовать Жизнь. Затем тренируемся взаимодействовать с Жизнью более опытных магов, — не совсем понятно объяснила она. — Убить человека магией Смерти очень просто. На экзамене задача состоит в том, чтобы сделать это настолько медленно, насколько получится, чтобы удостовериться, что маг более-менее контролирует свои действия. Убивец без контроля — это страшно.

— Погоди, — Ренар запутался, — ты сказала «прошлым летом». Но ты в прошлом году не окончила обучение.

— Я получила оценку «средне», — в голосе Янеры прорезались какие-то стальные нотки. — И я убедила всех, в первую очередь отца, что для его старшей дочери эта оценка чересчур низкая. И подала прошение о том, чтобы пересдать экзамен через год.

— Зачем? — Ренар приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть на её сосредоточенное лицо.

— Как ты не понимаешь? — губы Янеры растянулись в улыбке. — Я хотела подольше оставаться в Ордене, вместо того, чтобы выходить замуж.

Ренар снова закрыл глаза. Как всё-таки для них всё это было по-разному. Он, напротив, хотел сдать экзамены чем раньше, тем лучше. И негодовал бы, если бы пришлось ждать ещё год. И маячившая где-то впереди свадьба казалась ему не то чтобы чем-то неважным, но она явно не была для него событием, которое делит жизнь на «до» и «после». Ренар поднял руку и погладил Янеру по плечу.

— Я рад, что ты задержалась на год и мы смогли познакомиться с тобой по-настоящему.

Подумать только, а ведь, если бы всё шло так, как задумывали их родители, они могли бы потом годами жить как чужие, не имея ничего по-настоящему общего. Или всё-таки нет? Сейчас Ренару казалось, что они непременно полюбили бы друг друга при любых обстоятельствах. Он просто не представлял, как бы он мог не восхищаться этой женщиной: такой юной, но такой сильной, решительной, красивой… Вопрос был в другом. Смогла бы Янера разглядеть в нём человека? Тогда, когда она изначально была настроена против него? Ренар не сомневался, что в привычных условиях Янера могла бы ненавидеть его самозабвенно и долго. И через эту крепость пробиться было бы очень тяжело или даже невозможно.

Янера поймала его руку, заставила опустить вниз, погладила и снова принялась массировать голову.