Три родины

Взрослые общались за столом. Только что закончился наш традиционный гладиаторский бой. Сын моего крестного отца, Валерка, был моим ровесником. При каждой такой встрече, наши отцы ставили на кон по рублю и заставляли нас бороться в комнате на полу. До полной и окончательной победы. На этот раз победил я, и два металлических рубля приятно позвякивали в моем кармане. Валерка уговорил родителей отпустить нас погулять в парк на каток. Более шустрый и уверенный, он мигом проскользнул за спиной контроллера на воротах и быстро затерялся в толпе. Меня же, остановили на входе и потребовали билет. Билета, естественно, не было. Призовые деньги я тоже оставил дома у крестного. Пошел вдоль кованой ограды парка, в надежде отыскать Валерку и найти какой-то выход из этой нелепой ситуации. Его нигде не было видно в толпе гуляющих и катающихся людей. Я даже пробовал кричать ему, но громкая музыка и шум толпы заглушали мой голос. Валерка не отзывался. Хотя, наверняка, слышал и видел меня. В ограде, на удивление, не оказалось ни одной подходящей дыры, а перелазить через высокие и острые пики я не рискнул. Примерно через час стемнело, я начал замерзать и, не солоно хлебавши, решил самостоятельно вернуться домой к крестному. В темных и извилистых переулках я быстро заблудился и вышел на совсем незнакомую территорию заводских гаражей. Увидев целующуюся молодую парочку, я подошел к ним и честно признался, что потерялся. Они весело и удивленно выслушав мой рассказ, после нескольких неудачных попыток отыскать Валеркину улицу, отвели меня на опорный пункт и сдали дежурившему там участковому инспектору. Тот, после очередных расспросов доложил в райотдел и вызвал ПМГ. Я хорошо знал и четко называл свою фамилию, возраст, имена родителей и домашний адрес. Не знал лишь точного адреса крестного. Потом уже с настоящим патрульным экипажем, на настоящей патрульной машине с шумной рацией, мы около часа колесили по парку и окрестностям, пытаясь разыскать Валерку или малознакомую мне кривую улочку с неприметной хатой крестного. Милиционеры постоянно расспрашивали меня о родителях, подбадривали, комментировали сообщения, доносившиеся из динамика рации. Посмеиваясь с моих честных, но наивных ответов, звали на службу в милицию и предрекали мне генеральское будущее. Я воспринимал их героями, сильными и надежными спасителями. С ними мне было совсем не страшно. Временами забывал, что потерялся. Когда вспоминал, почему-то переживал не за себя, а за ищущих меня родителей. Утешало, что Валерке, наверняка, влетит, за то, что он бросил меня на катке. Через некоторое время по рации поступил приказ отвести меня домой на Постбудку, по названному мной адресу. Дома свет не горел, все двери были закрыты. Постучав для очистки совести по ставням, патрульные решили передать меня соседям. Было уже около двенадцати часов ночи. На громкий и настойчивый стук, дверь открыла тетя Нюра Нестерчук. Увидев двух патрульных, она опешила и изменилась в лице. Войдя в дом, сразу почувствовали специфический бражно-самогонный запах. Я тоже хорошо его знал, так как мой отец, как и все шахтеры, не праздновал дорогую и разбавленную «казенку». Матери частенько приходилось гнать крепкий напиток в домашних условиях. Я также знал, что гнать самогон – незаконно и опасно, милиция активно боролась с этим распространенным и неискоренимым явлением. В одних «семейных» трусах в комнату вышел заспанный и ничего не понимающий хозяин-дядя Данила. По его лицу я понял, что он испуган не меньше жены. До меня наконец-то дошло, что я навлек серьезные неприятности на уважаемых соседей. После краткой идентификации, старший патруля сдав меня соседям под расписку и обязательство передать родителям, быстро вернулся в машину. Младший задержался, отозвал тетю Нюру в сторонку и что-то прошептал ей на ухо. Потом они удалились на кухню. Через минуту милиционер вышел, громко крякая и закусывая соленым огурцом. Держа под мышкой полную четверть сизоватого самогона, не глядя в мою сторону, молча вышел из дома. Тетя Нюра грустно и смущенно улыбалась. Я понял, что все обошлось.