Три седьмицы до костра

В доме сестры я бывала не раз, но никогда не открывала сундуки, не знала, где Саня хранит вещи. Впрочем, вещицы Таниты отыскать было нетрудно - прямо под ее люлькой стоял небольшой сундучок. Я быстро переодела девочку, то бормоча, то напевая что-то успокаивающее. Где Саня, где Вад?! Что произошло? Девочка, вероятно, голодная... Но чем сейчас накормить ребенка, которому нет и года?

Тьма вырывается наружу, оборачивается черным зверем - то ли собака размером с телёнка, то ли чёрная рысь. Нита, пугающаяся и кур, и ягнят, смотрит на нее завороженно, тянет ручку к безглазой лобастой морде.

Легкое касание тьмы - и раскрасневшаяся, измученная Нита спит в своей кровати. А я, оглядываясь по сторонам, иду в другую комнату, сама не зная, зачем, уверенная, что там просто никого быть не может - никто не позволил бы Ните кричать так сильно. 

Но комната не пуста. На лавке, под тяжелым меховым одеялом, мягко огибающим округлый живот, неподвижно лежит моя сестра.

***

В первый момент я думаю о самом худшем - нет, даже не думаю, просто столбенею перед её неподвижным, как маска, лицом. У меня подкашиваются ноги, а тьма гневно и хрипло рычит за спиной. Но, опускаясь на колени перед неподвижной, горячей, как печка, Саней, я все же слышу ее спутанное неровное дыхание. Очевидно, ей очень и очень плохо - никогда и ни при каких обстоятельствах Саня не оставила бы дочь одну, без присмотра. Но где же Вад?

Тьма снова гулко рыкает, мотает головой - в доме никого больше нет, ни живых, ни мёртвых. А если бы я не пришла?

Чувство вины затопило меня с головой. Я не увидела сестру в тот раз, когда заходила к ней, понадеявшись на слова ее мужа, и никто из семьи не зашёл к ней, зная о том, что ей требуется поддержка и помощь... Да я больше думала о Вилоре, чем о ней, и помогала сторонним людям, тогда как Саня... 

И эта вина давила и топила меня, пока повинующаяся мне тьма, положив громадные черные - невесомые на самом деле - лапы Сане на грудь, уничтожала мельчайшие черные мушки моровой заразы. 

Я старалась не спешить, быть осторожной и бережной, чтобы не потревожить ни сестру, ни неразрывно связанное с ней, не рожденное еще дитя. А поняв, что мои глаза почти ослепли от чудовищного напряжения, а руки трясутся, села на пол, и тьма тоже отползла на пару шагов.

Жар Асании чуть спадает, но мне не легче. Чувство вины - что ж, с ним можно будет жить, еще один камень в тот холщовый мешок, который я тащу на себе все эти долгие годы. Но страх? Что делать с ним?

Я боюсь не справиться. Боюсь ошибиться, сделать что-то не то, навредить Сане или ее малышу, сейчас или после - Вилор прав, я ничего не знаю о последствиях воздействия тьмы. Вдруг когда-нибудь что-нибудь...

И я одна. Только сейчас я понимаю это со всей оглушающей недвусмысленной ясностью - теперь я совершенно, абсолютно одна. Не у кого спросить совета, некому поплакать, никто не подбодрит меня. Что ж, ты поздравь себе, темница - сколько раз отмечали твою самоотверженность, и вот - ты думаешь только о себе, не жалея женщину, умершую в том числе и для того, чтобы защитить тебя.

- Шей! - заскулила я, - Шей, Шей, Шей...

Его не было. Три седьмицы до новолуния, и для меня - именно меня - никакой опасности, конечно, он не придет. Но как безумно я хотела увидеть его сейчас!

Тьма, моя тьма, замерцала, послушно принимая такой знакомый облик - бледная кожа, длинные черные волосы, она изобразила даже некое подобие глаз на прекрасном лице - черные провалы без белков, но даже так - я поднялась и шагнула к этой манящей иллюзии, чуть трепещущей черным размытым ореолом. 

- Шей...

Мне хотелось обнять его, по-настоящему, ощутить под руками живую прохладную кожу - я знала, как это бывает, я знала, насколько полноценно человечным может он быть для меня.  Прошла всего седьмица с безумной прошлой встречи, но казалось - целая вечность, бесконечная череда седьмиц, и стыд, отчаяние, отвращение к себе размылись, забылись. Он почти утянул меня на самый край, он же и держал сейчас на нем, не давая сорваться. Это было совсем другое чувство, не то, что к Вилору - затаенная дымная нежность, сейчас я вдруг испытала пьянящее возбуждение, осознание того, как много могла дать мне тень. Почти столько же, сколько и - не могла дать.

Я прижалась к тьме в облике черноволосого демона и приказала черным крыльям обнять, обхватить себя - передышка затянулась, пора было продолжать лечение.

И в этот миг услышала странный звук - то ли всхлип, то ли стон, то ли свист. Бросила резкий взгляд на сестру - но Саня лежала все так же неподвижно, с закрытыми глазами. И тогда я обернулась к двери, медленно-медленно, ощущая, как развеивается образ Шея, как тьма втягивается внутрь.

На пороге стоял Вилор. Смотрел на меня. Смотрел на меня... 

Глава 33.

Вот и всё. 

Вилор ничего еще не сказал, не шевельнулся, даже лицо его осталось совершенно... неискажённым, а эта мысль бьется в моей голове, как металлический язычок колокола о толстые металлические стенки.

Вот и всё. Вот и - всё. Всё! Всё!