Три сердца

Но это в Виалии, а в Плессии жизнь вернулась в счастливое русло, как и было однажды много лет назад. Помощник древнего мага обосновался в Плессии, став советником и правой рукой Траульда. Оказалось, что после нападения ненавистного Элиаса, помощник мага долго скитался и прятался от людей. Не считая возможным разыскать все утерянные камни и амулеты, он потратил годы на создание ритуала с использованием только Любящего сердца. Тогда он и явился к Траульду с предложением помощи, тем самым положив конец страданиям Плессии.

Марциус сдержал обещание заботиться об Александре. Даже зная, что она его не слышит, он часами сидел у ее постели и рассказывал о процветании Плессии и о том, как счастлив народ. На каждом окне шестиугольной башни стояли принесенные принцем свежие цветы.

Александра нравилась Марциусу, даже очень, но он рассудил, что ничего страшного с ней не случилось, а польза королевству огромная. Ей не больно, не страшно, и, в отличие от него, она навсегда останется молодой. А принц стал народным героем, потому что смог влюбить в себя невесту всего лишь за сутки. В женщинах у Марциуса недостатка не было, а спящая Александра хлопот не доставляла. Другими словами, идеальные отношения: и принцу хорошо, и государству польза, и Александра не жалуется.

Плессия процветала, и ее жители были счастливы, даже очень.

А если имелись те, кто не был счастлив, они находились в магическом стазисе, а это не считается.

Глава 8. Армагеддон

Вам когда-нибудь случалось проснуться и не знать, где вы находитесь и что с вами происходит?

Это случилось со мной. Вроде помню, кто я, руки-ноги мои, а вот остальное… Память двигалась в нужном направлении, но слишком медленно, и от этого стало не по себе.

Я лежала в пещере на ворохе одежды, на мне белое атласное платье… красивое… свадебное…

А вот и воспоминания! Явились, родимые… Меня усыпили?! Мой сон удерживал демонов проклятия?!

— Я рядом, Александра, все хорошо, — сказал знакомый голос. Сильные руки удержали меня, не позволяя сесть. — Не спеши. После стазиса долго восстанавливаются.

Закатив глаза, я увидела Фредерика. Вверх ногами. Хотела сострить, что вверх ногами он намного симпатичнее, но гортань отказывалась издавать звуки.

— Не говори, пока не выпьешь горячего, — посоветовал Фредерик. — Хотя… у тебя хорошо получается молчать, тихой ты мне нравишься намного больше.

Похоже, за эти дни его характер не изменился.

— Где я? — тут же прорезался голос.

— В безопасности. — Фредерик вздохнул и сжал мои плечи. Наклонившись, приложил лоб к моему. Его дыхание сбилось, слишком глубокие выдохи чередовались с резкими вдохами.

— Что с тобой?

— Я рад… что ты проснулась… что ты в порядке… — прошептал. Его пальцы гладили мое лицо, путались в волосах. — Я очень давно с тобой не ругался… поэтому соскучился. Маг сказал, что ты будешь долго просыпаться, но не сутки же ждать… лентяйка!

— Ты что, плачешь? — Запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо. Фредерик, конечно же, не плакал, но выглядел странно. Потерянно.

— Я рыдаю! — сказал, придвигаясь ближе и все еще избегая моего взгляда. — Ты и представить не можешь, какого труда мне стоило затащить тебя в гору. Если бы ты не проснулась, скинул бы вниз. Нести больше не могу, надорвусь.

Несмотря на шутливый тон, он был серьезен, а руки непрерывно касались моих, массировали предплечья, сжимали ладони.

— Я попробую встать.

— Только аккуратно. Тебе каждый день делали массаж, да и я тоже…

— Ты что делал?!

Я закашлялась, и, приподняв мою голову, Фредерик поднес к губам флягу с теплым чаем.

— Только проснулась, а уже кричишь.

— Что ты мне массировал?

— Руки и ноги. Когда попробуешь встать, скажешь мне «спасибо».

С его помощью я села и, справившись с головокружением, поднялась на ноги. Мышцы ныли и отказывались подчиняться, словно я училась ходить заново.

— Раздери тебя Фергус! Это невыносимо.

Фредерик хмыкнул.

— На «спасибо» это не похоже.

— Спасибо, Фредерик. Похоже, ты меня спас.

— Скорее, украл. Жаль, ты не видела, это было нечто! Десять магов на королевской площади. Дым, грохот, всеобщий паралич, у гвардейцев шок от запрещенной магии. Давно так не веселился.

— Справедливо, что именно ты меня спас, потому что усыпила меня Гертруда. Твоя тетя!

— Троюродная.

— Она меня усыпила! На благо страны! Считай, принесла в жертву!

— Иногда мне тоже хочется тебя усыпить.

Ворча и опираясь на Фредерика, сделала несколько неуверенных шагов. Как долго я спала? День? Два? Почему мне так плохо?

Воспоминания вернулись во всей красе, и жалость к себе пересилила остальные чувства. Предательским слезам некуда было деться, только наружу.

Фредерик обнял меня, и я спрятала лицо на его груди. Он гладил меня по спине, целовал в волосы и говорил вещи, от которых еще сильнее хотелось плакать.

— Поплачь как следует, это хорошо, после этого станет легче… и тогда я скажу тебе, что ты в безопасности, что я с тобой и не отойду ни на шаг, что я нашел Лили, и она у меня в конюшне вместе с Беркантой. Твой отец тоже в порядке, он ждет нас на корабле… Не волнуйся, я не позволяю ему есть сладкое, хотя это очень непросто…