Три сердца и три льва

Децибелы его голоса едва не сшили Хольгера с ног. Он опустил меч. Хольгер привык, что он выше ростом всех в округе, но сейчас роли переменились, и нависшее над ним гигантское лицо казалось снизу шире, чем на самом деле. Но он твердо стоял на ногах.

— Послушай, смертный, ты великий рыцарь, я вижу. И железо меня, конечно же ранит. Но очень уж меня много. Я тебя забросаю валунами раньше, чем ты меня успеешь серьезно покалечить. Что ты скажешь насчет поединка полегче? Если превзойдешь меня умом, вы все уйдете невредимыми. И я еще насыплю той шлем золотом доверху. — Он хлопнул по огромной суме у пояса. А если проиграешь, отдашь мне девчонку.

— Нет! — плюнул наземь Хольгер.

— Подожди! Подожди, любимый. — Алианора порывисто схватила его за руку. — Спроси его: он говорит про поединок про поединок на загадках?

Хольгер удивился, но спросил. Великан кивнул:

— Вот именно. Знай же: мы, Большой Народ, сидим у себя дома в холодные зимние вечера и год за годом, век за веком ради скоротания времени устраиваем турниры, изощряя ум. Выше всего мы ценим загадки. Я не потрачу времени зря, даже если позволю вам уйти в обмен на три новых загадки, из которых не найду ответа на две. Они самому потом сослужат добрую службу, — его лицо беспокойно обратилось к востоку. — не торопись!

Глаза Алианоры заблестели:

— Я так и думала, Хольгер! Соглашайся. Перехитри его.

Великан, похоже, этого не услышал. Ну да, подумал Хольгер, его огромные уши не воспринимают всего диапазона человеческого голоса. И он ответил Алианоре фальцетом:

— Мне ничего в голову не приходит.

— Должно прийти, — ее пыл чуточку ослаб.

Она уставилась в землю, ковыряя ее ногой.

— Если не сможешь… Ну что ж, отдай меня ему. Он меня попросту съест. А ты слишком много значишь для этого мира, чтобы рисковать жизнью в борьбе за такое ничтожество, как я…

Мысли Хольгера лихорадочно прыгали. Какие он знает загадки? "Четыре висят, четыре идут, два направляют, один машет…" Корова. Самсон эту загадку задавал филистимлянам. Что-нибудь вроде этого придумать? Но великан говорил о столетьях, а за век чего только не услышишь… Не настолько он, Хольгер, силен умом, чтобы с ходу сочинить новую загадку.

— Я буду бороться за друзей, за тебя и… — начал он. Присевший на

Корточки великан прервал его:

— Поспеши, я сказал!

Шальная мысль мелькнула у Хольгера.

— Он боится солнечных лучей? — спросил он Алианору писклявым голосом евнуха.

— Еще как! Рассвет превратит его в камень.

— Ага, — пропищал Гуги. — Парень, если ты ему мозги надолго задуришь, рассвет его окаменеть заставит, а мы все золото у него загребем.

— Как знать, — сказала Алианора. — я слышала, что добытое таким образом золото проклято. Кто его заберет, вскоре умирает. Хольгер, совсем скоро ему придется спасаться от солнечных лучей. Неужели ты не протянешь время, ты, победитель дракона?

— Кажется… могу. — Хольгер обернулся к великану, уже ворчавшему от нетерпения. — Я померяюсь с тобой!

— Три загадки на сегодняшнюю ночь, — прогудел великан и садистски ухмыльнулся: — Может, завтрашней ночью я от тебя потребую трех новых, и послезавтрашней… Свяжи девчонку, чтобы не убежала. Живо!

Хольгер делал это так медленно, как только отважился. Шепнул Алианоре:

— Если увидишь, что дело плохо, веревки сбросишь легко.

— Нет. Если я убегу он на тебя накинется.

— Мне и так, похоже, придется с ним драться. А так ты спасешься. — Но говоря фальцетом, он не мог придать своему голосу должной убедительности.

Подбросил веток в костер и повернулся к великану. Тот сидел, уперев волосатый подбородок в колени.

— Ну начнем! — сказал Хольгер.

— Ладно. Ты скоро убедишься, что имел счастье помериться с мастером, победившим на девяти турнирах подряд. — Он глянул на Алианору и облизнулся: — Лакомый кусочек!

Меч вылетел из ножен, прежде чем Хольгер успел о том подумать:

— Заткни свою поганую пасть!

— Захочешь биться? — под кожей вздулись огромные мускулы.

— Нет, — опомнился Хольгер. Но этот гиппопотам осмелился так об Алианоре! — Хорошо. Первая загадка: зачем цыпленок переходит через дорогу?

— Что? — великан разинул рот, его зубы заблестели, как мокрые камни.

— ты меня об это спрашиваешь?

— Да.

— Любой ребенок тебе ответит! Чтобы попасть на другую сторону.

Хольгер мотнул головой:

— Мимо.

— Лжешь! — Взметнулась мамонтова туша.

Меч Хольгера со свистом рассек воздух:

— Я знаю ответ. И ты его можешь отыскать.

— Никогда я такого не слышал. — пробурчал великан, но уселся, устроился поудобнее и почесал ручищей подбородок. — Зачем цыпленок переходит через дорогу? Чтобы попасть на другую сторону — и все тут! Какой мистический смысл тут скрыт? Что олицетворяет цыпленок и дорога? — он зажмурился, стал размеренно покачиваться. Связанная Алианора, лежа у костра, во весь рот улыбалась Хольгеру.

Прошла целая вечность, наполненная холодным ветром и холодными звездами, все еще сиявшими на небе. Хольгер увидел, что глаза гиганта открываются. Они блеснули под нависшими бровями в свете костра, словно черно-багровые фонари.