Три сердца и три льва

Когда он вернулся в хижину, оказалось, гостей в ней прибавилось. Правда, Хольгер обнаружил это только тогда, когда кто-то дернул его за штанину и прогудел низким басом:

— А вот и я!

Хольгер опустил глаза и увидел коренастого человечка с темным, землистым лицом, ушами, похожими на ручки пивной кружки, носом-туфлей и белой бородой. Человечек был одет в коричневую куртку, такие же штаны, но при этом бос. Роста в нем не было и трех футов.

— Это Хуги, — сказала Мать Герда. — Он будет твоим проводником.

— Э-э-э… очень приятно, — отозвался Хольгер. Он взял карлика за руку и потряс ее, отчего тот просто остолбенел.

— Пора в путь! — весело воскликнула старуха. — Солнце высоко, а вам предстоит долгая дорога, полная напастей. Но не страшись их, сэр Хольгер. Лесной народ — а Хуги из их рода-племени — знает, как избегать нежелательных встреч. — Она протянула ему холщовый мешок. — Я собрала немного мяса и хлеба и еще кое-чего: уж я-то знаю, как вы о себе заботитесь, благородные паладины, странствующие по белу свету и прославляющие имена своих дам. Разве помыслите вы о том, чтобы припасти что-нибудь на обед? Ах, будь я молодой, я бы и сама об этом не думала, ибо когда мир цветет, то живот не в счет. Теперь, в мои годы, о чем другом еще и помнить бедной старухе?

— Спасибо, Мать Герда, — смущенно поблагодарил Хольгер.

Он шагнул к выходу, но Хуги неожиданно вцепился в его штанину.

— Ты что? — пробасил он. — Замыслил в лес ехать в одной рубашонке? В чащобе найдется немало лихих людей, которые будут рады-радешеньки проткнуть ножичком богатого путника.

Мать Герда ухмыльнулась и заковыляла к двери. Хольгер распаковал свой тюк, и Хуги помог ему облачиться.

Толстый кафтан, кожаные наколенники. Потом кольчуга — звонкая и тяжелая. Ремни… Этот, кажется, на пояс, за него можно заткнуть стилет. Этот — через плечо, на нем висит меч. Пикейная шапочка, сверху шлем. Золоченые шпоры. Пурпурный плащ… Хольгер никак не мог решить: франтом или идиотом он сейчас выглядит.

— Доброго пути, сэр Хольгер, — напутствовала его Мать Герда, когда он вышел во двор.

Знать бы, как в этих краях принято выражать благодарность!

— Я… помяну тебя в своих молитвах, — промямлил он.

— Помяни, сэр Хольгер, помяни, — старуха хихикнула и скрылась в хижине.

Хуги подтянул штаны.

— Идем, что ли? — буркнул он. — А то слов много, а дела мало. И если кому надо в Фейери, то ему давно пора быть в седле.

Хольгер вскарабкался на Папиллона и усадил карлика впереди.

— Едем туда, — указал тот рукой на восток. — Не будем мешкать — так денька за два-три доберемся до замка Альфрика.

Они тронулись с места и вскоре вновь вступили в лес. Хижина старухи скрылась за деревьями. Тропа, возможно звериная, была довольно широкой и достаточно прямой. Шелестела листва, распевали птицы, копыта стучали о землю, скрипели подпруги, и позванивало железо. Воздух был чист и прозрачен.

Хольгер вспомнил о своей ране: голова не болела, старухины снадобья в самом деле оказались волшебными. М-да… Вся эта история, в которую его угораздило… Сосредоточимся. И порассуждаем. Итак, каким-то неведомым образом он перенесен в другое время, если не в другое пространство. Если это, конечно, не сон. Он находится в мире, в котором имеется по крайней мере одна настоящая ведьма, один натуральный гном и некто по имени Самиэль — дух, или демон, или что-то подобное. Не исключено, что в окружающем его мире это рядовые явления. Что из этого следует?

Рассуждать логично было совсем не просто. Нелепая ситуация, в которой он оказался, навязчивые мысли о доме и легкая паника (не останется ли он здесь навсегда?) — все это заставляло его мысли крутиться в какой-то дьявольской карусели. Перед его взором вставали, как наяву, изящные шпили Копенгагена, заросли вереска на берегу Ютландии, небоскребы Нью-Йорка, золотая дымка над Сан-Франциско, вереница милых подружек и миллион мелочей, которые окружат и его в повседневной жизни. Ему хотелось кричать, звать на помощь, бежать со всех ног туда, где мирно стоит его дом… Нет, об этом лучше не думать. Не думать об этом! Будем думать о том, как приспособиться к изменившимся обстоятельствам. И если герцог из Фейери — будь это место хоть самой преисподней! — способен ему помочь, едем к герцогу! Хоть какая-то, но надежда. А пока остается благодарить судьбу хотя бы за то, что весь этот кошмарный бред каким-то чудом еще не помутил его разума.

Хольгер оглядел своего проводника.

— Я очень тебе благодарен, — сказал он. — Как я с тобой рассчитаюсь?

— О чем речь, — отвечал Хуги. — Я ведь стараюсь ради ведьмы. Не то чтобы я был ее слугой — мы, лесные, только подсобляем ей время от времени: дровишек подкинуть, воды там наносить или еще что по хозяйству. Не задаром, конечно. Слов нет, не шибко я ее, сову старую, жалую, однако пиво у нее хоть куда.

— Мне она показалась… весьма любезной…