Три Шарлотты

По водворении в дом новой служанки Жаннета начала обедать и ужинать вместе со всеми членами семьи. Она стала довольно миловидной девушкой с изящной фигуркой, к тому же постепенно приобрела и хорошие манеры. Жаннета вдруг расцвела и чудесным образом из гадкого утенка превратилась в лебедя. У нее появился кавалер. По субботам Жаннета посещала танцевальные вечера в Солдатском и Матросском клубах и плясала до упаду. Танцевала она хорошо и грациозно – чему способствовали занятия с Чарли – и с бесконечным терпением обучала, в свою очередь, молодых людей, толпами устремившихся на время отпуска в город из учебных лагерей и флотилий и жаждавших каких бы то ни было развлечений. Жаннета танцевала с юнцами из Техаса и Массачусетса, из Аризоны и Канзаса, из Огайо и Вашингтона. Но хотя она и плясала со всеми с равной неутомимостью и приветливостью, однако Небраска-степ оказался самым увлекательным для нее танцем, а представитель штата Небраска стремительно завоевал ее, дабы не упустить шанса, данного кратковременным отпуском. Юноша из Небраски был мичманом. О море он говорил так восторженно, как только может говорить молодой человек, видавший лишь волны колосящейся пшеницы на безбрежных просторах прерии. Когда Лотти предложила пригласить уроженца Небраски к обеду, миссис Пейсон, к ее немалому удивлению, выразила согласие.

За обедом миссис Пейсон завела с юношей разговор.

– Где ваша родина?

– Я из Небраски, сударыня.

– Ах, из Небраски!

– Да, сударыня.

– Как вам нравится Чикаго?

– Шикарный город! – Быстрый взгляд в сторону Жаннеты. – Все жители его, можно сказать, просто чудо!

С того дня, как Жаннета появилась за обеденным столом, сразу исчезло гнетущее молчание, обычно так томившее Лотти. Девушка болтала без умолку, но очень мило.

– Одна девица из нашей конторы пошла и обвенчалась в обеденный перерыв… А видели вы сегодняшний парад на Мичиган-авеню?.. Та актриса, что продавала займ Свободы на углу Монро– и Стейт-стрит, давала каждому, купившему облигацию, карточку со своим автографом… У Олсона выставлена шубка – стоит только полтораста долларов… все мои подруги собираются купить на зиму такие коротенькие шубки…

– Ох, пощадите! – подала голос тетя Шарлотта.

Жаннета и тетя Шарлотта были большими друзьями. Комната тети Шарлотты имела, в глазах Жаннеты. привлекательность музея. Много хранилось в нем сокровищ, накопленных одинокой женщиной почти за полвека жизни в одном и том же доме. Ленты, цветы, фотографии, обрезки кружев, старые шляпы, стопки ни разу не использованных платочков, флаконы из-под духов, коробки пожелтевшей от времени почтовой бумаги, вырезки из газет. Карточки Лотти, Беллы и Чарли в детстве, фамильные альбомы. Всегда был там и запасец конфет, которые можно долго хранить, – мятные или леденцы. И главное, бережно хранимое сокровище – лоскутное шелковое одеяло. Когда Белла и Лотти были маленькими девочками, этим одеялом укрывали их в периоды выздоровления после болезней. При одном взгляде на его радужные складки Лотти возвращалась мысленно к дням двадцатипятилетней давности, к дням чудесной неги на диване в гостиной, с шелковым одеялом на коленях, с чашкой бульона и хрустящими сухариками и с коробкой пуговиц, которые можно было бесконечно нанизывать на нитку и потом опять рассыпать.

Проходя сегодня перед самым обедом мимо комнаты тети Шарлотты, Лотти увидела, что та сидит у окна с шелковым одеялом в руках. Давно уже оно было убрано в один из тех заветных сундуков и извлекалось оттуда только для выбивания пыли и проветривания.

Лотти вошла и остановилась около тети Шарлотты, смотревшей в окно на строгие старинные дома напротив.

– Сколько лет я его не видела!

Она провела рукой по блестящей поверхности шелка и атласа. Квадратные и треугольные заплаты портили теперь его тщательно обдуманный узор. Но сверкающая бабочка все еще сидела на желтом шелке в одном углу, паук все еще плел свою бесконечную паутину в другом. Время смягчило яркость оранжевых, багряных, алых, красных тонов, и на них лежала какая-то тусклая дымка, как на старинном персидском ковре или на цветном окне древнего собора.

Тетя Шарлотта смотрела на одеяло. Дрожащий палец чертил на нем. круги, квадраты, спирали.

– Я раньше думала, что подарю его первой из семьи, кто выйдет замуж. Но, конечно, не Белла – куда оно в ее роскошной квартире! Потом я подумала о Чарли и об этом мальчике… Я хотела бы рассказать им, как случилось, что я сшила это одеяло. Ему было бы приятно услышать мой рассказ… Джесси Дик… Он бы понял. Но он опять ушел на войну. Джесси Дик опять ушел на войну! О Боже мой! Почему Шарлотта не стала его женой, прежде чем он ушел!..

«Она немножко заговаривается, – подумала Лотти с щемящей болью в сердце. – В конце концов, ведь она очень стара. Мы как-то не отдаем себе в этом отчета». Вслух она сказала, улыбаясь:

– А как же я, тетя Шарлотта? Ты совсем забыла свою племянницу.