Три слова о войне

У штаба приблудный пес завилял хвостом. «Шамиль, Шамиль, – потрепал его капитан, – пожелай мне удачи, дружок». Пес преданно уселся на обочине, показывая готовность дожидаться. В его глазах засветилась такая верность, что Турину стало не по себе.

– Капитан, ко мне! – из штаба вышел командующий.

Турин нехотя вытянулся:

– Разрешите доложить?

– Не надо! Я уже переговорил с Масхадовым – войны не будет, – Сухенько был доволен, что утер нос подчиненному, не сумевшему за пару часов раздобыть важные сведения. – Так что свободен, герой!

К штабу подрулила дежурная машина. Командующий впрыгнул на сиденье и повелительно кивнул водителю. «Отчего ему не подают лошадь? – подумал Турин. – Красовался бы как маршал Жуков».

Холмогоров лежал на траве и расшифровывал небеса. Белые облака летели на север, черные тучи стремились на юг. Посредине вращалось солнышко.

– Ну что, встретился? – услышал он шаги.

– Встретился, – капитан опустился рядом.

– Неужели с Масхадовым? – с удивлением приподнялся Никита.

– Нет, с командующим. Он сказал, что ты меня обокрал.

– Не понял?

– Похитил у меня подвиг.

– Фу ты, черт! – Никита откинулся обратно и захохотал. – Он отменил свое идиотское распоряжение!

– Да, он уже все выяснил, и теперь упивается собственным величием.

Турин был мрачен. Он не испытывал радостного облегчения, какое наступает после завершения непростого дела. Напротив, отмена рокового приказа показалась капитану равносильной его получению – с той лишь разницей, что неизвестность, полная случайностей, теперь навсегда обращалась в печальную неотвратимость. Уже ничто нельзя было изменить – все сбылось, потому что не сбылось.

– Не унывай, – посочувствовал Никита. – Твое последнее задание еще впереди.

– Черт, все как в пословице: жизнь – копейка, судьба – индейка.

– Успокойся, капитан! Вернешься домой и все забудешь.

– Мне кажется, я уже никогда не буду дома.

Эпилог

Капитан Турин покидал Грозный. С утра стоял густой туман, и полет отложили. Наконец высветилось. Турин уже подходил к вертолету, когда рядом притормозил автомобиль. Оттуда выскочил подполковник Косолапов:

– Подожди!

– Что случилось?

– Возьми их с собой.

Он показал на трех чеченцев, вылезавших из машины: парни в черных кожаных куртках напоминали боевиков. Подполковник отвел Турина в сторону:

– Понимаешь, это наши. Им нельзя здесь оставаться – убьют.

Очевидно, эти чеченцы воевали под российскими знаменами. Сражались, как умеют сражаться только горцы – самоотверженно, до конца.

Капитан подошел к ним:

– Оружие есть?

Они распахнули куртки – за ремнями торчали рукоятки пистолетов. Брать на борт неизвестных вооруженных людей было делом рискованным. Но деваться некуда – долг обязывал помочь.

– Ладно, пошли.

У входа летчик с подозрением посмотрел на чужаков и перегородил дорогу.

– Они со мной, – отрезал Турин.

Летчик пропустил, что-то недовольно бурча. Загудели турбины, поднимая в воздух пыль. Вертолет взлетел и, сделав крутой разворот, взял курс на Моздок.

Капитан разглядывал лица своих неожиданных попутчиков – темные стальные глаза, крепкие скулы, заросшие щетиной. Чеченцы сурово молчали. Наверное, в душе у них кипела ярость, да только выплескивать ее наружу они не спешили.

Спустя час вертолет приземлился на аэродроме в Моздоке. Вдоль взлетной полосы сидели угрюмые солдаты в ожидании московского рейса. Дул северный ветер, заряженный дождевой сечкой, – родина встречала своих бойцов неприветливо.

Турин попрощался с попутчиками. Те протянули руки и впервые улыбнулись. Улыбка была скупой, но такой благодарной.

– Вам есть куда идти?

– Да-да, спасибо.

Парни направились к краю поля – в холодный дождь, туманную неизвестность, не надеясь ни на теплый кров, ни на сердечное участие. Они никому не были нужны – эти чеченцы, преданные России и преданные Россией. Но, глядя на их спокойную твердую поступь, почему-то верилось – скоро все будет иначе.

Смерть? Это не больно! (рассказы о последней войне) Момо Капор

На географической карте Европы границы Краины обозначены огненной линией. Эта линия освещает увядшие лица дипломатов, сидящих в Женеве за круглым столом.

Когда карту снимают, на стене остаются обгоревшие очертания Краины.

Огненная линия – линия жизни и смерти.

На ней человек получает самый важный урок в жизни – как преодолеть страх перед смертью.

Однажды я прошел мимо танка, на броне которого было написано: СМЕРТЬ? ЭТО НЕБОЛЬНО!