Три смерти и Даша (СИ)

В это время Катя повернулась к нему и застыла в изумлении, иронически улыбаясь. В этом состоянии ей все казалось очень забавным. Она смотрела на него, он — на нее. Оборотень не торопился. Пациентки заволновались возле окон. Они видели, что вместе с оборотнем к Кате все ближе подходил мужчина в черном.

Это видели не только пациентки женского отделения почти в полном составе, но и один пациент мужского. И он не смог этого так оставить потому, что во — первых был благороден от природы и воспитания, во — вторых — потому, что был давно влюблен в Катю. Однажды он даже поцеловал ей руку и прочитал стихотворение Бориса Поплавского, после чего Катя старалась как можно реже бывать в мужском отделении.

Он не понял, почему она его испугалась: телосложение он имел хлипкое, носил очки и обладал внешностью типичного интеллигента, да, собственно, им и являлся.

А сейчас он распахнул раму, рывком вынул решетку и поставил ее на пол, прислонив к стене. Открывать вторую раму ему было лень, поэтому он просто разбежался и выпрыгнул в закрытое окно.

Катя и оборотень обернулись на звон стекла. Пациент легко приземлился (прыгал он со второго этажа) и, отряхнув с себя осколки, направился к ним.

— Вы…Вы… Что вы себе позволяете? — крикнул он оборотню, энергично жестикулируя.

Оборотень посмотрел ему в глаза.

— Оставьте даму в покое! Немедленно! И…Вон от сюда! Вон!

Катя обернулась к оборотню. Его уже не было. Он решил, что связываться с этим сумасшедшим — себе дороже.

А пациент взял за руку все еще улыбающуюся Катю: "Пойдем."

Их, идущих, взявшись за руки и увидел Рома, когда выбежал на крыльцо.

Рома стоял на крыльце и тяжело дышал. Пациент с гордым видом вел свою даму. Катя улыбалась. Мужчина в черном ушел очень удивленным. Пациентки махали ему вслед из окон.

— Ты представляешь? — сказал Он.

— Представляешь — я сегодня пришел и не понадобился! Какой‑то псих все сорвал в последний момент! Представляешь! Разве так бывает?

— Бывает иногда, — ответила я.

— Вспомни хотя бы Дашу. Она ведь должна была умереть уже давно. Но, не умерла.

— Да, ее судьба — умереть насильственной смертью. Я помню, что должен за ней прийти.

— А ведь скоро уже.

— Да. Совсем скоро.

— Жалко ее.

— Жалко. Интересно, в этот раз не сорвется?

— Думаю — нет. А ты считаешь — может?

— Ну, мало ли… В тот раз сорвалось же. И вообще, меня в последнее время почему‑то не оставляет чувство, что я что‑то забыл…Точнее — про кого‑то забыл. А вот когда — не помню.

Дина пришла к Лике и Антону без предупреждения и застала хозяйку очень подавленной. В последнее время ей становилось все хуже и хуже. Она была уверена, что скоро умрет и понимала, что бессильна что‑либо сделать. Взгляд ее потух, прежняя активность сменилась полнейшим равнодушием ко всему. Лика сидела в кресле и тусклым взглядом смотрела прямо перед собой.

— Что с ней? — шепотом спросила Дина у Антона.

— Не твое дело, — так же шепотом ответил Антон.

Дина села перед Ликой на пол, взяла ее за руки и посмотрела в глаза.

— Ну, давай, рассказывай, что случилось, — потребовала она.

— Ничего, — слабым голосом ответила Лика.

— Со мной все в порядке.

— Да? — усомнилась Дина.

Не то, чтобы Дина была большим знатоком человеческих душ, напротив — ее представления о людях отличались редкостным своеобразием. А еще обычно она верила тому, что ей говорят. Но тут даже она заметила расхождение между словом и делом.

Так, — резюмировала Дина.

— Вставай. Сейчас мы пойдем на кухню, я заварю чаю, и ты мне все расскажешь.

Дина обняла Лику за плечи, с усилием подняла с кресла и повела на кухню. Антон молча последовал за ними. Несмотря на всю свою нелюбовь к Дине, он надеялся, что хотя бы она поможет Лике. Сам он уже все перепробовал и не знал, чем ей помочь и ругал себя за свою беспомощность.

Дина пожарила Лике яичницу, заварила чай и сделала несколько бутербродов.

— Ешь, — приказала она.

— Я не могу, — слабо воспротивилась Лика.

— Можешь, — возразила Дина.

— Ешь.

Лика довольно быстро съела все. Она действительно очень проголодалась. Дина налила ей еще чаю и потребовала: "Теперь — рассказывай."

— Я скоро умру, — слабым голосом произнесла Лика и замолчала.

— И…почему ты так решила? — удивилась Дина.

— Даша, — продолжала Лика.

— Это всё она. Она уже давно тут развлекалась.

— Как? — спросила Дина.

— Недавно в подъезде убили женщину. Убийцу до сих пор ищут. Говорят, отпечатки его пальцев — пустые. И следы от ран очень странные. Как будто это сделал по меньшей мере чемпион по боевым искусствам. Это была она. Кому больше?

— А откуда ты знаешь? Ну, про следы, про отпечатки.

— Да, весь город об этом жужжит, — раздраженно бросил Антон.

— Она совсем обнаглела, — продолжила Лика.

— Убила женщину прямо в своем подъезде, возле своей квартиры. Она даже не считает нужным скрываться.

— А почему ты решила, что это именно она?

— А кому больше? Это Лейла на нее так влияет.

— Ну, да, я знаю, а ты‑то тут при чем?

— Она предупредила меня, что я — следующая. Послала в мое окно мертвого, окровавленного голубя. Ты представляешь?! Представляешь!

— Да уж.

— Почему, ну, почему она меня так ненавидит? Что я ей сделала?