Три солдата

Какая-то девушка подметала лестницу. У нее были растрепанные волосы, выбивавшиеся из-под синего платка, завязанного под подбородком, и полное румяное лицо. Крисфилд притянул ее к себе и поцеловал, проходя мимо.

– Наша прислуга, – объяснил он Эндрюсу. – Я из-за нее чуть не подрался вчера со Слиппери…

Войдя в комнату вслед за Крисом, Эндрюс увидел человека, который сидел на подоконнике и курил. Он был одет в форму младшего лейтенанта; его обмотки сверкали ослепительным блеском, и курил он из длинного янтарного мундштука. Розовые ногти его были тщательно отделаны.

– Это Слиппери, Энди, – сказал Крисфилд. – мой старый товарищ.

– Вы что, сняли с себя форму? В высшей степени глупо, если так, – сказал Слиппери. – Представьте себе, что они вас сцапают?

– Мы достали выпивку, – сказал Крисфилд.

Слиппери вынул из кармана кости и медленно бросал их на пол у своих ног, каждый раз щелкая пальцами.

– Я у тебя свистну одну бутылочку, Крис, – сказал он.

Эндрюс подошел к кровати. Эл беспокойно ворочался: лицо его горело, рот судорожно кривился.

– Ну? – сказал он. – Какие новости?

– Говорят, строят баррикады недалеко от Западного вокзала. Будет дело!

– Боже мой, я так надеюсь. Боже мой, как я хотел бы, чтобы они здесь сделали как в России, – тогда мы были бы свободны. Мы, правда, не сможем некоторое время вернуться в Штаты, но зато здесь не будет полевой жандармерии, которая охотится за нами, как за преступниками… Я немного посижу и поболтаю с вами. – Эл истерически рассмеялся.

– Выпьешь глоток вина? – спросил Эндрюс.

– В самом деле, это, может быть, подкрепит меня. Спасибо! – Он жадно пил из бутылки, проливая немного на подбородок.

– У тебя и голова здорово поранена, Эл?

– Нет, царапина, кожа содрана… Похожа на сырой бифштекс, а? Был ты когда-нибудь в Страсбурге?

– Нет.

– Слушай, вот это город! А девушки в этих костюмах! Ах!

– Ты ведь из Сан-Франциско?

– Да.

– Ты не знал там одного молодца, с которым я познакомился в учебном лагере, Фюзелли?

– Фюзелли? Как же, да это мой лучший друг… Ты не знаешь, где он теперь?

– Я видел его в Париже два месяца назад.

– Ах, черт меня возьми! Боже мой, это замечательно! Так ты знал Дэна в учебном лагере? Последнее письмо от него я получил приблизительно год назад. Дэн тогда только что стал капралом. Он чертовски умный малый, этот Дэн, и очень честолюбивый, один из тех молодцов, которые всегда добиваются успеха. Боже мой, я не желал бы встретиться с ним в таком виде. Знаешь, мы часто виделись в Фриско, и он всегда говорил мне, что выйдет в люди раньше меня. Он был чертовски прав. Он говорил всегда, что я бабник… Честное слово, я пытался выбиться в люди в армии. Я делал все, что возможно. Но все, чего я добился, было спокойное место в полковой канцелярии. Но Дэн… Черт его знает, он, может быть, теперь вышел в офицеры.

– Нет, он не офицер, – сказал Эндрюс. – Напрасно ты вертишься, береги руку-то.

– К черту руку! Она скорее пройдет, если я забуду о ней. Видишь ли, я поскользнулся, когда они вдруг дернули вагон, в который я влезал, и… Хорошо еще, что не насмерть. Но когда я подумаю, что не сойди я с ума насчет этой девушки, я был бы уже теперь дома…

– Ходя говорит, что строят баррикады на авеню Маджента.

– Это значит будет дело!

– Никакого дела не будет! – закричал Слиппери. – Один танк и несколько шершавых сенегальцев так погонят ваших проклятых социалистов, что они будут бежать до самого Дижона. Вам, молодчики, надо бы быть поумнее.

Слиппери встал и подошел к постели, гремя костями, зажатыми у него в руке.

– Знаете, нужно побольше, чем горсточка социалистов, подкупленных бошами, чтобы разрушить армию. Если бы это можно было сделать, неужели вы думаете, что люди не сделали бы этого давно?

– Помолчи минуту. Мне что-то послышалось, – сказал вдруг Крис, подходя к окну.

Все затаили дыхание; только трещала кровать, когда Эл беспокойно заерзал на ней.

– Нет, ничего. Мне показалось, что я слышу пение.

– «Интернационал»! – воскликнул Эл.

– Заткнись! – грубо сказал Крисфилд.

В тишине раздались шаги на лестнице.

– Ни черта! Это всего только Смидди, – сказал Слиппери и снова бросил кости на пол.

Дверь медленно открылась и пропустила высокого, сутулого человека, с длинным лицом и длинными зубами.

– Кто эта лягушатник? – спросил он испуганно^ не выпуская дверной ручки.

– Ничего, Смидди, это не лягушатник, это приятель Криса. Он снял форму.

– Товарищ, значит, – сказал Смидди, протягивая руку Эндрюсу. – Господи, ты выглядишь совсем как лягушатник!

– Это хорошо, – сказал Эндрюс.

– Чертовская история, – начал Смидди, задыхаясь. – Вы знаете Гуса Эванса и этого маленького черноволосого молодчика, который все ходил с ним? Их поймали. Я сам видел их с военными полицейскими на площади Бастилии. Один молодчик, с которым я ночевал вчера под мостом, сказал мне, что они решили очистить Париж от дезертиров, хотя бы им пришлось обыскать каждый дом в городе.

Если они придут сюда, они найдут здесь кое-что, чего они не ищут, – пробормотал Крисфилд.