Три солнца. Сага о Елисеевых. Книга II. Дети

Через несколько лет после смерти Григория Григорьевича его потомки в СССР получили извещение о наследстве, оставленном во Франции. Каждого из них вызвали на разговор в Министерство государственной безопасности, где популярно объяснили, что от богатств лучше отказаться в пользу страны. Так Елисеевы и поступили, получив небольшие в сравнении с наследством суммы, на которые смоги приобрести себе автомобили, что само по себе было роскошью для советского человека.

После смерти Сталина, в хрущевскую оттепель Гуля и Петя были реабилитированы.

Мариэтте разрешили поездку в Париж к брату. Она приехала весной, в по-Ренуаровски фисташково-розовый город. Пожилая женщина с любопытством разглядывала витрины магазинов и кафе Парижа. В ней всплывали какие-то смутные воспоминания из детства, которые уже не казались реальными. Будто это был лишь сон.

Когда Мария Григорьевна увидела брата, она поразилась, насколько он стал похож на отца. Породу сразу выдавали фирменные Елисеевские лучистые глаза. Серж так же пополнел к старости, и, как Григорий Григорьевич, был явно доволен сам собой. Верочку, свою бывшую учительницу французского языка, Мариэтта, наверное, не узнала бы. Лишь только ее восхищенный взгляд на супруга оставался неизменным.

В коридоре стояла инвалидная коляска.

– Пару лет назад был острый приступ уремии. Очень серьезный, но все позади, – прокричал сестре Серж, поймав ее вопросительный взгляд. Он становился глуховат.

Брат с сестрой долго сидели. Никак не могли наговориться. Сережа рассказал, как год назад умер Коля. Вспомнили Шуру, который ушел рано, в пятидесятые. Вероятно, сказалась работа с рудой. Не говорили лишь об отце.

На следующий день Мариэтта сообщила родственникам, что пойдет побродить по магазинам. Мол, обещала привезти знакомым сувениров. А сама отправилась на русское кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа, где хоть и не рядом были похоронены Григорий Григорьевич и Николай. Она хотела постоять у могил, подумать, поговорить с отцом. О своих планах Сергею сказать не осмелилась. Боялась, что он рассердится на нее, как раньше.

У заброшенного серого надгробия отца Мария Григорьевна почувствовала огромное облегчение. Ссор и недоразумений словно и не было никогда. Она помнила его таким, как в детстве, когда он приходил поцеловать ее перед сном. Вспоминала, как они жили в Тойле, и он сделал из маленькой девочки настоящую хозяйку дома. Убрав опавшие прошлогодние листья и выдернув сорняки, Мариэтта уже собралась уходить, как вдруг увидела брата, который, похоже, направлялся к захоронению Григория Григорьевича. Он не говорил ей, что собирался на кладбище и уж тем более, что пойдет не только к Коле, но и к отцу. Мария Григорьевна поспешила отойти подальше.

Она видела издалека, как Сергей постоял у могилы и, наклонившись, положил руку на скромную мраморную плиту. Мариэтта многое бы отдала, чтобы услышать, что сказал брат.

– И ты прости меня, отец! – прошептал сын.