Три способа понимания семи лучей и другие очерки эзотерической психологии

1) Направленно-адаптивное мышление, которое Юнг называет «всецело феноменом сознания». Это логическое мышление, направленное вовне. Оно стремится приспособиться к внешней «реальности». Другие его названия — «мышление с направленным вниманием» и «мышление словами».

2) Субъективное, или фантазийное, мышление, побуждаемое внутренними мотивами, по большей части бессознательными. Этот тип мышления связан с мифами, снами и бессознательным.

Направленное мышление сродни науке и развилось в относительно недавние времена. Юнг ассоциирует субъективный, или фантазийный, тип мышления с «классическим умом», относящийся к таким цивилизациям, как греческая. Вместо того, чтобы скрупулезно исследовать внешнюю реальность посредством логики и научного интереса, классический ум пытается «адаптировать ее [внешнюю реальность, или так называемый реальный мир] эстетически к своим субъективным фантазиям и ожиданиям» («Символы трансформации», с. 7).

Итак, можно сказать, что направленное мышление больше контактирует с реальным миром вокруг, в то время как субъективно-фантазийное мышление больше контактирует с бессознательными процессами, или внутренним миром, пытающимся донести новые элементы до осознаваемого мира.

В предельном случае фантазийный тип может привести к «ошеломляюще субъективной и искаженной картине мира». С другой стороны, излишне направленное мышление может привести к научному материализму, отрицающему душу.

Тогда снова возникает вопрос: что есть целостный человек, целостное существо?

Будучи психиатром, Юнг вначале больше интересовался излечением психических расстройств, чем исследованием психологии возможной эволюции человека. Согласно Юнгу, проблемы возникают там, где происходит «разъединение» двух способов мышление, разъединение между сознательным и подсознательным умом. Чем шире пропасть между ними, тем более проблематична ситуация. Фантазийное мышление, с другой стороны, ведет к изоляции и неспособности соотносить себя с внешним миром «реальности». Излишне логически-направленное мышление ведет к неспособности воспринимать многозначительные подсказки, приходящие из бессознательного (или сверхсознательного). Целостный человек — это тот, кто способен «интегрировать бессознательное с сознательным, посредством чего можно избежать крайностей обоих» («Mysterium Coniunctionis», с. 546).

Ведущаяся работа по «интеграции» ведет к явному усилению эго (или личности), и тут скрыт парадокс. Касание поверхности бессознательного дает «расширение горизонта», или расширение сознания. Это расширение сознания приводит к двоякому результату:

1) Прежде всего, это углубление чувство ответственности. Происходит осознание важности исполняемой задачи. Блаженному невежеству приходит конец.

2) Во-вторых, у личности, или малого эго, возникает ощущение своей неадекватности этой задаче. Ведь это действительно Работа.

Итак, целостный человек — это не столько достижение, сколько продолжающийся процесс, в котором происходит динамическое взаимодействие между:

направленно-адаптивным — субъективно-фантазийным мышлением

Cознательным — бессознательным

логикой, реальностью — воображением, сном

научным чувством — эстетическим чувством

“я”, или эго — высшим “Я”, или душой

адаптирующейся личностью — целостностью в зародыше, еще неосознанной и нереализованной

Краткие итоги. Коротко суммируя указанные подходы к целостности, можно сказать, что «преодоление чужеродности в живом единстве» и «осознание каждой стороной реального отношения других к истине» Мартина Бубера представляется очень близким к тому, что мы называем переходом на другой Луч.

Многое в постановке новых задач для академической психологии сделал Маслоу: вместо достижения просто нормальности целью становится самоактуализация. А это явственный шаг в направлении целостности.

Ролло Мэй выявил основную двойственность — двойственность Любви и Воли. И это далеко не банальное открытие, как может показаться на первый взгляд. Многолетняя работа по классификации сложностей запутанной человеческой психики привело Мэя к распознаванию этой самой фундаментальной и самой важной динамической пары. В антропософской традиции Рудольфа Штайнера двойственность Любви и Воли выражается в духовной наклонности «люциферианской» абстракции, которой противостоит холодный рационализм «ариманического» импульса. В терминах Семи Лучей мы видим Волю возглавляющей одну из двух главных линий лучевых энергий — линию 1–3–5–7, а Любовь — возглавляющей линию лучевых энергий 2–4–6. Это прямо подводит нас к обсуждению темы целостности, рассматриваемой с практической точки зрения, включающей как духовный, так и научный подходы.