Три степени свободы (СИ)

Пальцы, сжимающие плечо, вцепились сильнее, и я согнулся в попытке увернуться от боли, но стало только хуже. Одновременно с этим человек, державший меня, робел, но не переставал измываться.

А потом боль отступила внезапно. Так же внезапно, как рыба выпрыгивает из воды, потому что…

Человек, к которому рыжебородый обращался «господин Ореванара», стоял возле большого окна и не шевелился. Он был словно статуя, идеальная, прямая, высеченная из камня, как на картинках в книгах у Оло. Только я думал, что статуи, созданные для красоты, не бывают живыми.

А потом он обернулся, и боль вернулась помноженная, потому что такого холодного лица я никогда ни у кого не видел. Нет, звери не бывают такими, но и человеческого в нем было мало.

— Этот мальчишка, — я услышал по-прежнему робкий голос мужчины, вздумавшего переместить хватку на мою шею, — забрался в сад и пытался сбежать, но мы смогли его схватить. Что прикажите с ним делать?

Взгляд ледяной прошил меня, как иглой, и мурашки поползли по коже, хотя я был не из тех, кто умел бояться по-настоящему. Господин Ореванара рассматривал меня так небрежно и отрешенно, что понимание того, что это конец, захлестнуло с головой. Я тонул, как уже бывало в болоте, только в этот раз не было рядом никого, кто мог бы помочь.

— Кхм, думаю, следует его убить, — голос одного из тех, кто привел меня.

— Убить? — невероятно спокойным тоном повторил господин Статуя, прежде чем развернуться снова к окну. — Может, и убить…— казалось, ему не было дела до меня, ведь ему вообще нет никакого дела до таких мелочей.

— Мальчик из диких, — рыжебородый едва ослабил хватку, но только чтобы с новой силой впиться. — Вернее всего будет быстрая смерть, если вы, конечно, не хотите его наказать… — он замолчал, а у меня колени затряслись. — Простите, господин Ореванара, что потревожили.

Меня потащили обратно, и теперь уже на смерть.

«Ты знаешь, как они убивают, эти звери? — Оло натянул тетиву и усмехнулся, примериваясь к цели. — У них есть такие штуки металлические. Раз, и все! Смерть!

— Металлические? — переспросил я. — У них что, все металлическое?

— Ага, у них так много металла, что даже сердца заменили, — отпускает тетиву, и стрела угождает в кору. — Ведь когда внутри что-то бьется, это больно, верно?

— Верно… Да врешь, врешь ты все!»

Голова ударилась о нечто тяжелое, висящее на ремне у одного из мужиков, и я опомнился:

— Подождите! Пожалуйста! Господин! Прошу! Умоляю! Не надо! Пожалуйста! — крики рвали, драли горло, но я не мог их заглушить, просто не мог остановиться: — Я умоляю, господин! Я не собирался делать ничего плохого! Я просто… — голоса не хватило договорить, слова оборвались, но драться я еще мог, вырываться из плена чужих сильных рук и стремиться всем телом к господину Статуе, хотя спасителя я в нем совсем не видел.

Слезы застилали глаза, и голос, хоть и хриплый, начал прорываться вновь:

— Я умоляю! Ничего не сделал! Умоляю! Оставьте мне жизнь! Умоляю! Умоляю! Умоляю! Умоляю!

Руки ныли больше от осознания бесполезности попыток выбраться, внутри разрывалось отчаяние, когда я услышал металл:

— Остановитесь, капитан, — никогда не думал, что тишина может наступить так быстро, — и приведите сюда Иссала.

— Эм-м, да, да, господин Ореванара, — бормотал беспокойный голос, и меня почти бросили на пол. Я упал, колени ударились о белый камень. Запах крови стал еще гуще и резче.

Слышал, как рыжебородый уходит, и не смел пошевелиться. Кого позвал господин Орев… господин Статуя? Волны непонимания исходили ото всех, кроме зверя, отдавшего приказ, зверя, осматривающего меня снова, а я чувствовал этот взгляд, но не смел с ним встретиться.

— Господин Ореванара? — голос нового человека, а через мгновение и знакомого:

— Привел, как приказывали, господин.

— Хорошо, а теперь бери своих людей и уходи, — произнес без интонации без эмоций абсолютно, господин Статуя, но никто не двигался. — Уходите, и проверьте округу, возможно мальчик был не один.

— Но, господин… — рыжебородый что-то пытался вымолвить. — Это же дикарь, вам нельзя оставаться с ним наедине, он может…

— Капитан, — всего одно слово изо льда, и кроме меня, господина Статуи и человека, которого привел рыжебородый, больше никого не осталось.

Удаляющееся шаги сильных людей немного успокоили.

— Господин? — это был мальчик, сутулый и на вид старше меня. — Я провинился?

— Нет, — господин отвернулся к окну, теряя интерес ко всему, а я все еще не понимал, что он задумал. — Вымой этот уголь.

Уголь? Что?

Чужие пальцы едва коснулись локтя, и я вздрогнул, чем напугал и себя, и мальчика. Слуга господина — этот мальчик, да? Я знал, я читал, что такие есть у всех господ.

Мальчик кивнул в сторону еще одной двери, не в ту, через которую меня привели, и тем самым дал понять, что уголь — это я.

Длинные и темные, словно пещеры, только намного более гладкие и чистые. Наверное, мне не следовало эти проходы сравнивать с пещерами, но я не знал, с чем еще можно их сравнить.

— Тебя зовут… Иса? — я рискнул заговорить, пока мальчик шел впереди, ведя за собой, ведь он, как мне показалось, не зверь.