Три ступени вверх

– Но как же… Ведь я… Ведь ты… Но ты не думай, я все равно…

– Ты, да я, да мы с тобой! – перебила Мия. – Петь, уяснил бы ты уже: вот я, а вот ты. И… – Она поискала слова помягче, не нашла и бросила цитату из Киплинга: – Запад есть запад, восток есть восток, и вместе им не сойтись. Я, милый, никогда тебе ничего не обещала. У нас с тобой никогда ничего не было, нет и не будет. С каких таких веников ты мне сейчас предъявы кидаешь? Ты мне не брат, не сват, не муж, не любовник. Вообще никто. То, что мы с тобой в одном классе когда-то учились, никаких прав тебе не дает.

– Но я же тебя люблю! – воскликнул он удивленно. И как будто слова эти придали Петеньке силы, он опять распрямился, развернул плечи. Вроде бы даже глазами засверкал.

– Очень мило, – усмехнулась Мия. – Ты меня любишь, спасибо большое. Ну и что?

– Как – что? – растерялся он.

– Вот так. Ничего то есть. Любишь – люби себе, я-то тут при чем?

Мия решительно зашагала к припаркованной у торца дома «матильде». Петенька уныло побрел следом, бубня что-то неразборчивое. Бубни-бубни! Сейчас она заберется внутрь, хлопнет дверцей – и адью, Петенька!

* * *

Проклятье! У выезда из «кармана» какой-то умник бросил свою «Тойоту». Да не просто бросил, а строго поперек. Запер. Мия подошла к «матильде», зачем-то нагнулась, оценивая окружающие «карман» бордюрные камни. Однажды она их так уже разглядывала – ниже камни с тех пор не стали. Будь у нее джип, может, и удалось бы выехать по газону, ломая торчащий из него шиповник, но «матильда» – девочка маленькая, хрупкая.

– Это… твоя машина? – неожиданно подал голос топтавшийся где-то за спиной Петенька.

– Ну моя.

– Откуда… Ты же… Как…

– Петь! Хватит уже! Это. Моя. Машина. И тебя это совершенно не касается! Ясно? Вот чего ты тут торчишь? Чего выжидаешь?

– Ну… я думал… может, мы сходим куда-нибудь? Посидели бы, поговорили…

– Ты серьезно?

– Ну… да. Нам же нужно поговорить.

– Значит, так. Слушай и запоминай. Только внимательно слушай. А то у меня такое впечатление, что ты все мои слова мимо ушей пропускаешь.

– Н-нет… я… почему…

– Вот и ладушки. Запоминай. Разговаривать мне с тобой не о чем. – Он попытался возразить, но Мия продолжала: – Повторяю: что бы ты там себе ни навыдумывал, мне с тобой разговаривать не о чем. Заметь: мне с тобой. Не тебе со мной. Если тебе чего-то невтерпеж – это твои личные проблемы. Никаких «нас» нет. Ты можешь что угодно сочинять, но это твои тараканы, в твоей голове. Разбирайся с ними сам. У меня своих забот хватает. Твои мне до лампочки. Нравится тебе думать, что любишь, – вольному воля, я тебе запретить не могу. Но рядом со мной не появляйся. Ясно?

Лицо его странно изменилось.

На мгновение Мие даже страшно стало. Как будто, сунув ногу в привычную разношенную тапку, понимаешь, что попал в чью-то зубастую пасть. Или в слизистую вязкую трясину. Не то страшно, что надо ногу спасать срочно, а то, как такое вообще произошло!

Тряхнув головой, чтобы отогнать диковатую эту мысль, Мия повторила как можно тверже:

– Петь, мне совсем не хочется тебя обижать, ты мне ничего плохого не сделал. Но твое присутствие мне мешает. Понимаешь? Мешает. Так что прекращай. Не надо за мной следить, не надо ничего выдумывать и ходить за мной тоже. Это глупо и бессмысленно. Ясно?

Довольно долго – минуты две, не меньше, – он стоял соляным столбом, не шевелясь и не отводя неподвижного, такого же «соляного» взгляда от «матильды». Потом моргнул, плечи вдруг обвисли, спина ссутулилась.

Все-таки это был всего лишь Петенька.

– Ой! – Мия вдруг встрепенулась, словно вспомнив что-то. – Ты меня сбил совсем. Мне же надо было… Черт, и документы не взяла! Ладно еще вовремя вспомнила. Ну пока!

Она быстро-быстро обошла стоящего у так неудачно поставленной «Тойоты» Петеньку и, пока он не успел среагировать, скрылась в подъезде.

Только подниматься в квартиру не стала. Постояла минут пять в тамбуре у входной двери, выглянула осторожненько, досадуя, что подъездные двери не оборудуют глазками. Вокруг было спокойно. Петенька, видимо, вняв ее увещеваниям, с горизонта скрылся.

Владелец синей «Тойоты» так и не появился, и его железный конь по-прежнему преграждал «матильде» выезд.

Мия ласково погладила мутноватое после вчерашнего дождя «бронзовое» крыло.

Наверное, придется продать. Да что там «наверное» – наверняка. Денег, полученных за участие в телешоу, не так уж много. Слезы, а не деньги. А деньги ей сейчас ох как нужны. Машина к тому же расходов требует. Бензин, масло, техосмотр, страховка, бог знает что еще. Сколько, кстати, стоит страховку обновить? Мия поняла, что не помнит. Она сейчас нередко забывала всякие… мелочи. Хотя страховка – не мелочь, конечно. Ладно, Интернет все расскажет. Или не тратиться на страховку, сразу на продажу выставить?