Три судьбы

После неудавшейся экспедиции Генка передал адрес Феликсу и стал присматривать за ним. Что он будет делать? Может быть, у старика не получилось, а у него получится? Он все-таки моложе. Тогда бы Генка встал под его знамена. Побеждает сильный, закон – тайга, медведь – хозяин, как говорится. Генка присматривал, а Феликс ничего не предпринимал. Правда, у него хлопот пока хватало. На Ляльку семейный стих нашел, она его решила ребеночком обрадовать. Дня два они ругались, как кошка с собакой, посуду били. Сам Корнилыч их утихомиривать приходил. Квартира-то городская, светиться незачем. А на третий день Лялька, вся сияющая, снова на работу вышла. Решила, пока живот не торчит, доработать свое на полную катушку, чтобы денег подкопить. Генка и к скандалам их прислушивался. Что-то непонятное Феликс нес. Кричал, что ребенку его не жить. Что умрет до восемнадцати, что на их роду проклятие. Псих он все-таки. Корнилыч – тот обычный мужик, а Феликс странный. Не пойдет Генка под его знамена. Потому что он сам странный. Ему опора нужна.

Лялька родила через семь месяцев ребеночка недоношенного. Двух килограммов не было. Мальчик прожил в больнице несколько дней и тихо умер. А Лялька после этого в дом к Корнилычу не вернулась, пропала.

8 (Нора – Феликс) (Феликс)

Однажды Феликс проснулся утром рано и понял – пора. Ночью ему снилась мать. Она больше не ругалась, а ласково обнимала его, тормошила и тихо, радостно приговаривала: «Сегодня, именно сегодня!» Страха как не бывало. И чего он так долго делал в этом доме у вокзала? Давно бы бежать!

Он спустился вниз, взял Генкину машину, купил по дороге карту и отправился посмотреть на того, кто сломал жизнь его родителей и его самого – так ему теперь казалось.

Феликс ехал по городу и не знал, что сразу после его побега к дому подкатили две машины «скорой помощи». У Корнилыча сердце пронзило. Едва откачали. Поэтому-то поводок, на котором Корнилыч держал Феликса, и оборвался.

Дом врага он отыскал быстро. Вот куда вложены райские денечки его семьи, вот где вместо фундамента поруганная любовь его родителей, его мрачная юность, его побег в монастырь, ранняя смерть матери.

Феликс остановил машину у дома, покрутился немного рядом. Неожиданно из дома вышел мужчина, сел в машину и уехал. Он. Теперь не уйдет. У Феликса была замечательная память на лица. Он собрался было поехать за мужчиной, но в окне вдруг промелькнуло женское лицо. Точеное, белое, словно из воска. Ничего себе, красотка. Во всем ему повезло. Не то, что Феликсу. «Ну это мы еще поглядим», – подумал Феликс зло, достал из кармана гвоздь и проткнул шину новенького блестящего «вольво». Посмотрим.

(Нора)

Безумный день начался с тревожного утра. Накинув халат и выглянув в окошко, Нора почему-то тут же отпрянула от стекла. Солнца не было и в помине. Серые тучи лениво ползли по небу. Но все это было очень привычно. Непривычным было что-то другое. Что-то, быть может, промелькнувшее в окне, но она, как ни силилась, не могла понять – что же именно?

Проводив Диму на работу, Нора стала собираться к матери. Она прихватила с собой половину торта, оставшуюся от вчерашнего банкета, выбрала самую нарядную коробку конфет, принесенную гостями, и все это аккуратно сложила в большой оранжевый пакет. Сестра любила яркие цвета и тут же, как собачонка, бежала к Норе, чтобы посмотреть, что же та принесла на этот раз.

Нора собиралась, но вместо обычного в такие минуты оживления ее что-то придавливало к земле. Что-то давно забытое, казалось, чуть-чуть нужно напрячь память, и это что-то обретет наконец знакомые черты. Нора морщила лоб, но вспомнить ничего не могла.

Выехав из дому, она на ближайшем перекрестке заметила, что спустило колесо. Только этого ей недоставало. Ну что теперь делать? В пакете оплывал шоколадный торт и таяло мороженое. Придется ловить машину. Она вышла на дорогу и высоко подняла руку…

(Феликс)

Феликс подъехал к женщине. Она слегка отпрянула и чуть заметно поморщилась. Брезгует. Чистоту ей подавай. Но выбирать не приходилось. Утренняя трасса была почти пуста. Она нагнулась, назвала адрес. «По пути», – коротко сказал Феликс, и она с благодарностью посмотрела ему в глаза. Опа! Попалась.

(Нора)

А дальше… Дальше, собственно, и начался тот чудовищный сон, который смял всю ее размеренную жизнь. Возле нее затормозил старенький «Москвич» с грязными стеклами. Нора отчетливо помнила, как несколько секунд боролась с отвращением и никак не могла заставить себя сесть в эту рухлядь. Но на дороге никого не было, да и кто знает, сколько бы пришлось ждать следующую машину.

Она нагнулась к отворенной дверце и назвала адрес. Ей ответили, что это как раз по пути. И Нора с благодарностью посмотрела в глаза водителю. Все. Это было все, что она помнила. Все, что она помнила до того, как у нее начались галлюцинации…

Впоследствии, на протяжении восемнадцати лет, она не раз пыталась как-то осмыслить все, что произошло с ней тогда. И со временем она сама для себя выстроила картину этого сна или обморока, который с ней тогда приключился.