Читаем Три Светланы полностью

Началась новая жизнь на новом месте, и Светлана, впрочем как и все приехавшие из Союза студенты, столкнулась с элементарными житейскими проблемами, о которых она раньше и не думала. После занятий хотелось сразу поесть. В университете была студенческая Mensa (столовая), в которую необходимо было купить талоны на месяц вперед. Талоны продавались в определенные дни и часы, которые могли совпадать с занятиями. Когда Светлана в первый раз вошла в мензу, она ужаснулась от огромного количества людей и шума, царящих в зале. Менза находилась на первом этаже главного корпуса и через нее можно было пройти в боковой выход из здания – проходной двор! Отстояв длиннющую очередь, ей вручили большую керамическую миску с густой желтой жижей под названием гороховый суп, в которой плавала толстая сосиска, и стакан пепси-колы. С трудом найдя свободное место, Светлана только понюхала жидкое блюдо, затем откусила кусочек от сосиски, выпила всю колу и отнесла поднос на мойку. Свои талоны она подарила и больше в мензу никогда не заходила. Для профессорско-преподавательского состава существовала своя менза, и для советских студентов сделали исключение, позволив там обедать, но и там пища была не для русских желудков. Проблему нужно было срочно решать. Поговорили с куратором в советском посольстве, и нашим студентам разрешили посещать посольскую столовую. Там был вкусный борщ и суп и вся остальная привычная пища. Было приятно вместе с дипломатами сидеть за одним столом и из меню заказывать блюда, но после первых же посещений Светлана посчитала, что это удовольствие она каждый день позволить себе не может, несмотря на довольно большую стипендию – советские студенты получали 510 марок ГДР в месяц. Стипендия успевающего немецкого студента составляла 180 марок. Тогда вместе с Марией из Горького, с которой Светлана жила в одной комнате, решили поочередно готовить сами, а с собой в университет делать бутерброды. Но и здесь не обошлось без неудобств. Запах вкусной русской пищи, приготовляемой на общей кухне общежития, распространялся по всему коридору и вызывал любопытство немецких коллег – не стесняясь, заглядывали прямо в кастрюлю. Какой русский может есть в одиночку, не пригласив к столу соседей по комнате! Немцам это понравилось, и Хайди вместе с Каролой охотно отзывались на приглашение, несмотря на то, что недавно были в мензе. Часто «случайно» заходили из соседних комнат и блоков. Кастрюля, приготовленная на два – три дня, опустошалась за один присест! Пришлось переставить в комнате мебель и демонстративно отгородиться от соседей – другого выхода не было.

В блоке была одна единственная совмещенная туалетная комната. Представьте себе восемь молодых девушек, рано утром одновременно просыпающихся и спешащих на учебу! Пришлось составить график посещаемости туалета, расписанный буквально по минутам. Проблематично было со стиркой и сушкой. Приходилось заниматься этим в редкие часы, когда никого в блоке не было или поздно ночью, мешая другим спать. Светлана в эти моменты часто вспоминала дом и свою квартиру в Москве.

Ко всем этим житейским неудобствам быстро привыкали, но главное, они компенсировались искренней доброжелательностью и даже заботой со стороны преподавателей и коллег-студентов из шефской группы славистов, прикрепленных к советским гостям.

За первые семестры для советской группы во главе с преподавателем немецкого языка Frau Koritzky университетом было организовано множество экскурсионных поездок по всей стране. После каждой поездки Светлана подробно рассказывала в письмах к родителям о своих впечатлениях.

Дрезден – «Флоренция на Эльбе» со знаменитой картинной галереей, где выставлена «Сикстинская мадонна»; музеем «Грюнес гевелбе» («Зеленые своды») – сокровищница курфюрстов Саксонии c подарком Петра I – белым саксонским бриллиантом в 48 каратов; русской православной церковью преподобного Симеона Дивногорца.

Лейпциг – город знаменитой Лейпцигской ярмарки (Leipziger Messe), проводящейся ежегодно с XII века. Вблизи города расположен Памятник Битве народов – самый большой монумент в Европе, воздвигнутый в 1911 году в честь победы объединенных сил прусской, австрийской, русской и шведской армий над войсками Наполеона. В старом центре города – винный погребок Ауэрбаха, упоминаемый в «Фаусте» Гете, откуда Мефистофель улетает верхом на бочке. В церкви св. Фомы до сегодняшних дней существует знаменитый хор мальчиков, организованный еще в 1212 г. С 1723 года хором руководил Иоганн Себастьян Бах.

Мейсен – со старинным замком и знаменитой фарфоровой мануфактурой эпохи Возрождения, производящей продукцию и сегодня.

Потсдам – пригород Берлина, кайзеровская резиденция с дворцовым комплексом и парком «Сан-Суси» («Без забот»); с русской колонией «Александровка» в честь императора Александра I, построенной еще в 1826-27 годах для оставшегося русского солдатского хора.

Вернигероде – со старинным замком начала XII века. В этом замке снимался фильм «Тот самый Мюнхгаузен».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза