Читаем Три Светланы полностью

Челноки ездили маленькими группами из проверенных на деле в результате многоразовых совместных поездок людей. Это был коллектив знающих и абсолютно доверяющих друг другу деловых людей – здесь крутились большие деньги. Юру все уважали: рослый, рассудительный, неспешащий, можно даже сказать, медлительный, побывавший во всех переделках походной, челночной жизни. Его симпатию подкупал также мягкий белорусский говор. В Польше это было большим плюсом. Белоруссия – непосредственный сосед Польши, а белорусы – главные поставщики контрабандной водки и сигарет. В Польше Юра получал за это солидные скидки.

Группа собралась на железнодорожном вокзале. Юра представил Светлану. Особой радости появление незнакомого человека в слаженном коллективе не вызвало, да Светлана и не ожидала иного – ведь она стала потенциальным конкурентом на рынке.

Поездом через Москву добрались до Бреста. Далее следовало пересесть на электричку и доехать до первой станции на польской стороне – Тересполь. Пройдя пограничный и таможенный контроль, большинство пассажиров покупали в «Duty Free» сигареты и водку. Здесь же, не стесняясь, сигареты целыми блоками приклеивали скотчем прямо на оголенное тело. Водку наливали в грелки и на шнуре навешивали под одежду на шею. Все это было рутинно отработано за немалое количество поездок и не вызывало никакого любопытства. Светлана с трудом отводила глаза в сторону, вновь натыкаясь взглядом на такую же картину. Наконец всех выпустили на перрон варшавской стороны вокзала. Ждали электричку на Тересполь. На противоположные пути медленно вкатывался поезд Берлин-Москва. Пассажиры прильнули к окнам вагонов, увидев на перроне разношерстную толпу людей с одинаковыми одноразовыми китайскими сумками – многие везли для продажи всякую всячину, пользующуюся спросом в Польше: постельное белье, электроприборы, инструмент … Светлана вспомнила себя в таком же вагоне и реакцию попутчиков, с презрением смотрящих на толпу и произносящих: «Спекулянты!»

Сели в вагон, и здесь Светлане представилось еще более колоритное действо. Молодые парни, ловко вскочив на спинки сидений и вытащив приготовленные отвертки, стали отвинчивать обшивку потолка и в образовавшиеся ниши запихивать сигареты и водку, после чего обшивку прикручивали на место. Контрабанду прятали и под сиденья, за радиаторы отопления, в плафоны освещения. И как и прежде, никто на это не обращал внимания – каждый был занят своим товаром. Переезд на противоположную сторону государственной границы занял всего несколько минут. Сразу за рекой Буг, на польской стороне, вдоль железнодорожного пути поезд ожидали «ловцы» – из открытых окон движущегося поезда неспрятанный товар выбрасывали им наружу. На остановке, прямо в вагоне, прошел пограничный контроль и затем началось самое главное – польская таможня стала профессионально «шмонать». Выборочно отвинчивалась обшивка, заглядывали под сиденья, за радиаторы. Проводники позади таможенников послушно несли огромные пластиковые мешки и наполняли их обнаруженными сигаретами и водкой. Эта процедура длилась более одного часа. За это время от вагонов было отвезено несколько грузовых тележек с доверху нагруженными мешками. И все равно, несмотря на потери, контрабандный вывоз товара продолжался каждый день. Некоторым удавалось в течение дня съездить на польскую сторону дважды.

В Тересполе пересели на другую электричку – на Варшаву. До польской столицы было около двухсот километров, но электричка делала по пути много остановок, и в столицу на станцию «Стадион» прибыли часа через четыре. Здесь вся группа разошлась, договорившись встретиться на станции в условленное время. Юра повел Светлану на известный во всей Европе вещевой рынок «Варшава-стадион».

Как мощный ледокол, рассекающий ледяные глыбы, Юра расчищал путь среди напирающей на них со всех сторон людской массы. Было видно, что он хорошо ориентировался среди множества магазинов и магазинчиков и, не обращая внимания на зазывал, предлагавших любой товар со скидкой, вел Светлану к только ему известной цели. Они прошли вдоль бесконечно длинного торгового ряда, на самом конце завернули, выбравшись из толпы, и направились к огромным ангарам, стоявшим особняком от рядов. Подойдя к одному, Юра попросил подождать и вошел внутрь. Через несколько минут он вернулся в сопровождении поляка-начальника, который пригласил Светлану войти внутрь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза