Три Светланы

Начались занятия. К своему удивлению, Светлана оказалась из числа немногих преподавателей, которые были в штате филиала. Все остальные – работали на почасовке и каждый раз, проведя занятие, спешили в свои институты. Часто они опаздывали или уходили пораньше, чтобы успеть вовремя добраться до своей основной работы. Академические звания большинству преподавателей были присвоены общественными организациями. К примеру, замдиректора был почетным академиком какого-то фонда космонавтики в Москве! Для Светланы было открытием, а для студентов – в некоторой степени, разочарованием, что вожделенный японский язык будет изучаться, начиная со второго курса. На первом требовалось совершенствование своего английского, так как ожидаемый профессор из Токио будет преподавать японский на английском языке. Некоторые студенты в школе изучали немецкий или французский и в филиале намеревались продолжить изучение этих языков. Теперь первокурсникам необходимо было за год дополнительно освоить незнакомый им английский! И за отдельную плату! У директрисы в кабинете стали появляться недовольные родители студентов. Чтобы сгладить ситуацию и успокоить родителей организовали «для желающих» семинар по предварительной подготовке к изучению страны и языка. Естественно, тоже за дополнительную плату! В местном пединституте иностранных языков нашли молоденькую аспирантку, у которой было редкое хобби – Япония! В филиале стала появляться новая коллега.

Прошел первый месяц занятий. Светлана получила ожидаемую зарплату. Вместе с мамой по этому случаю попили чай с тортом из магазина – испечь свой у Светланы не было настроения. Прошел второй месяц. Из дирекции сообщили, что деньги еще не перевели из головного института. Прошло еще некоторое время – директрисы и ее зама на месте не было. Наконец начальство вернулось «из командировки» с загорелыми лицами и в хорошем настроении. На коротком собрании было сообщено, что филиал находится на самообеспечении, то есть из своих доходов от оплаты студентами за учебу оплачиваются аренда здания, коммунальные расходы, зарплата администрации, производится отчисление в московский головной институт и т.д. На первую зарплату для преподавателей денег хватило. За последующие месяцы деньги будут выплачены, по всей видимости, после первого семестра, когда будет внесена оплата за второй семестр. Было начало ноября. Второй семестр начинался после зимних каникул – в феврале! В кулуарах было распространено: много денег ушло на шикарный стол после торжественного открытия. Правда, о «командировочных расходах» директрисы и ее заместителя на Красное море не упоминалось!

В филиале пытались ввести строгий контроль за посещаемостью студентов. Каждый пропущенный урок студент обязан был отработать, за что взималась дополнительная плата. Студенты накапливали вкупе огромное количество пропущенных уроков, что должно было по предварительным подсчетам администрации принести значительный дополнительный доход, но не собирались их отрабатывать, тем более платить лишние деньги. Никакие угрозы, вплоть до отчисления, на них не действовали. Разговоры с родителями тоже не приносили успехов. Некоторые из них уже высказывали сожаление, что вообще «связались с этим заведением».

Светлана тоже постепенно начала разочаровываться в своем выборе института. Учебный процесс разительно отличался от того, к чему она привыкла в МГУ, не говоря уже о дисциплине. Да и сам контингент студентов был своеобразным – большинство было детьми скороспелых толстосумов, которые уже образовывали касту избранных, для которых доступность к цели, к тому же образованию, определялась количеством денег, а не успехами в учебе, и их дети были точными копиями своих родителей. Их чувство вседозволенности иногда переливалось через край, и они забывали разницу положения студента и преподавателя в вузе. Открыто, а порой, просто нагло напоминали: кто кому здесь платит? Светлана как-то высказала свое возмущение директрисе. Валентина Ш., ничуть не удивившись, посоветовала не обращать внимания, добавив, что студенты, в принципе, по-своему правы!

Невыплата зарплаты стала сказываться на материальном благополучии их маленькой семьи. Конечно, оставались деньги от продажи квартиры и дома, но их Светлана старалась не трогать – она намеревалась установить памятник для папы. От брата толку было мало – он уже в третий раз заводил семью и после каждого развода оставался в долгах по алиментам. Со стороны новой администрации села она помощи для установки памятника тоже не ожидала. Светлана неплохо владела английским и немецким и пыталась подрабатывать репетиторством, но желающих совершенствовать свой иностранный язык не нашлось. Возможно, сказалось влияние сложившейся ситуации в образовании, когда проблема, вызванная недостатком знаний, могла быть решена избытком денег. Особенно это проявлялось на родине Светланы – на Кавказе. В Москве Светлана могла бы не ходить на работу, спокойно зарабатывая репетиторством дома.