Три тени на краю бездны

— Ах, голубчик, конечно, давайте-давайте! Вы ведь у нас впервые? Не припоминаю ваше лицо, — дама, казалось, искренне обрадовалась неожиданному гостю. — Совершенно точно, не видела вас прежде. Уверена, никаких долгов перед библиотекой у вас нет, конечно, я подпишу. Не хотите ли чаю? Нет? Уже спешите? Увы да, почти вечер, а темнеет сейчас рано. Что ж, рада была познакомиться, приходите, когда появится свободная минутка, подберем вам что-то для души и приятного времяпровождения.

Часы на стене отбили пять. Нужно было спешить, ведь отдел экипировки наверняка закрывался, как и все прочие, через час.

Мужчина торопливой рысью бросился по коридорам.

— Кто такой? Как звать? В каком звании?

Незнакомец в погонах и форме неопределенной, но, без сомнения, очень важной военной службы встретил посетителя грозным окликом.

— Я преподаватель, — неловко кашлянул мужчина со шляпой. — Историю в университете чита…

— В каком звании я спрашиваю? — оборвал его тот, что в погонах.

— Н-никаком!

— Рядовой, значит. Как стоишь? А ну, выпрямиться! Подбородок вверх, и чтоб жрал глазами начальство!

— Какое еще начальство? — прозвучало растерянно-изумленно.

— Меня конечно, салага! Оружие сюда!

— У меня его нет.

Глаза вояки из орбит чуть не вылезли.

— Ты как же родину защищать думал без оружия, новобранец? Ты на войну шел, или куда? В глаза мне смотри, отвечай быстро! Стрелять умеешь?

— Нет.

— Рукопашный бой?

— Никогда не дрался.

— Укрепления строить?

— Я гуманитарий, а не инженер.

— Руки по швам, в глаза мне смотреть! Чего вообще приперся? Отвечать!

— Да не знаю я! — в голосе мужчины прозвучало отчаяние. — Мне бумажка пришла с требованием явиться сюда, вот и всё. Я не военный, ничему не обучен, я историю читаю для второго курса педуниверситета, средневековье, Ренессанс, понимаете? Историю! И вообще не знаю, что тут происходит.

— Первый раз значит, — смягчился собеседник. — Ну ладно тогда, с кем не бывает. Давай сюда пропуск в часть.

— У меня нет, — безнадежно выдохнул обладатель портфеля.

— То есть как нет? Сходи получи.

— А где?

— В части, разумеется.

— А как туда попасть?

— По пропуску, ясен пень.

В комнате повисло тяжелое молчание.

— Мне кажется, — тщательно подбирая слова произнес посетитель, — в этой ситуации есть некая нелогичность. Меня же не пустят без пропуска за пропуском.

— А это уже не мои проблемы, салага. Что ты за мужик такой, если со сложностями справиться не в состоянии? Как воевать собрался-то? Тряпка ты, историк. Поз-з-зор один, — отчеканил он. — Пшёл вон отсюда.

— А как же…

— Завтра приходи. Зайдешь в триста восемнадцатый, там тебе объяснят, что делать надо.

И шлепнул на обходном листе жирную красную печать «Просрочено».

***

Мужчина в клетчатом пиджаке вышел из здания на улицу. Оглянулся, немного понаблюдал за тем, как одно за другим гаснут желтые огоньки окошек, как утомленные дневными заботами люди расходятся по домам. Процокали по потрескавшемуся асфальту дамские каблучки, прошуршали подошвы очкастого клерка, звонко отчеканил шаг вояка, многоголосой сорочьей стаей разлетелись десятки сотрудников неведомых отделов и всклокоченные посетители.

Последней здание покинула миловидная дама в пуховом платке. В одной руке она сжимала старомодную сумочку, в другой — потертый том с выцветшими буквами на обложке.

— О! Это вы? Ну как, вас можно поздравить? Успешно?

— Да как сказать… — замялся он.

— Вот и правильно, — улыбнулась дама. — Берегите себя.

И неторопливой походкой пошла в сторону автобусной остановки.

Мужчина в задумчивости смотрел ей вслед до тех пор, пока дама не скрылась за изгибом дорожки, потом словно очнулся и уставился на серый листок в своей руке. Покрутил его, сложил аккуратно вдвое, минуту поколебался, затем смял и бросил в урну.

А потом лихо сдвинул шляпу на бок, застегнул пиджак на обе пуговицы, перехватил портфель поудобнее, подмигнул показавшемуся из-за крыш серпу молодой луны и зашагал в сгущающиеся сумерки.

Тень третья. Старик и принтер

Джейкоб Грэхэм, или как часто говорили в порту — старина Джимми, нахлобучил на голову широкополую шляпу, сунул ноги в туфли, завязал покрепче клетчатый шерстяной шарф, затем привычным жестом подхватил под мышку старенький лазерный принтер и вышел за порог.

Ключ провернулся в замке ровно на два с половиной оборота, раздался знакомый щелчок. Старина Джимми на всякий случай дернул ручку: дверь оказалась надежно закрыта, как и в любое другое воскресное утро за последние лет двадцать. Старик удовлетворенно кивнул и, слегка опираясь на трость, захромал в сторону моря.

Набережная встретила его легким утренним бризом, криками чаек и запахом водорослей. Море, еще слегка неспокойное после вечернего шторма, глухо ворочалось в камнях, вздыхая то ли по ушедшему лету, то ли в предчувствии затяжного периода дождей. Однако немногочисленные гости набережной совершенно не слушали его ворчания, искренне радуясь хорошей погоде и ласковому солнышку.