Три товарища и другие романы

— На этом этаже Франсуа работает, — сообщила уборщица, выставив перед собой швабру, точно копье.

— Где Франсуа?

Официант протиснулся вперед.

— Как звали врача, который его лечил?

— Боннэ. Шарль Боннэ.

— Телефон его у вас есть?

Официант порылся в карманах.

— Пасси 27–43.

— Хорошо. — Равич разглядел в коридоре физиономию хозяина. — А теперь распорядитесь-ка закрыть дверь. Или вам охота, чтобы сюда сбежалась вся улица?

— Нет! Вон! Все вон отсюда! Чего встали? Побездельничать решили за мой счет?

Хозяин вытолкал всех в коридор и прикрыл дверь. Равич снял телефонную трубку, набрал номер Вебера и переговорил с ним. Потом позвонил по номеру в Пасси. Боннэ вел прием. Он подтвердил все, что рассказала женщина.

— Этот человек умер, — сообщил Равич. — Вы не могли бы приехать и выписать справку о смерти?

— Этот человек меня выгнал. Причем самым оскорбительным образом.

— Теперь он уже не в силах вас оскорбить.

— Но он не заплатил мне за визит. Предпочел меня обозвать: дескать, я не врач, а рвач, да еще и шарлатан.

— Приезжайте, и ваш счет будет оплачен.

— Я могу кого-нибудь прислать.

— Лучше вам приехать самому. Иначе плакали ваши денежки.

— Хорошо, — согласился Боннэ после непродолжительного раздумья. — Но я ничего не подпишу, пока мне не заплатят. За все про все триста франков.

— Вот и прекрасно. Триста франков. Вы их получите.

Равич повесил трубку.

— Мне очень жаль, что вам приходится все это выслушивать, — сказал он женщине. — Но по-другому никак. Без него нам не обойтись.

Женщина уже доставала купюры.

— Ничего страшного, — сказала она. — Для меня это не внове. Вот деньги.

— Не спешите. Он сейчас приедет. Ему и отдадите.

— А сами вы справку о смерти выписать не можете?

— Нет. Тут нужен французский врач, — пояснил Равич. — Желательно тот, кто его лечил, так будет проще всего.

После ухода Боннэ, едва за ним закрылась дверь, в комнате повисла гнетущая тишина. Словно не просто человек вышел, а что-то еще случилось. Шум машин с улицы доносился теперь как будто сквозь воздушную стену, просачиваясь сквозь нее с превеликим трудом. На смену суете и суматохе минувшего часа в свои права полновластно вступил покойный. Его великое безмолвие осязаемо заполнило собой все пространство дешевой гостиничной комнаты, и не важно было, что на нем шелковисто-переливчатая красная пижама, — будь он хоть в шутовском наряде клоуна, он все равно бы властвовал одной этой своей каменной неподвижностью. Ибо все живое движется, а всему, что движется, энергично ли, грациозно или, наоборот, неуклюже, не дано это отрешенное величие неподвижности, величие кончины, после которой лишь распад и тлен. Только в этой неподвижности явлено совершенство, даруемое каждому покойнику, да и то лишь на краткий срок.

— Так он не был вашим мужем? — еще раз спросил Равич.

— Нет. Да и какая разница?

— Законы. Наследство. Полиция будет составлять опись имущества — что принадлежит вам, что ему. Все ваше оставят вам. А на его имущество будет наложен арест. До появления наследников, если таковые обнаружатся. У него вообще есть родственники?

— Не здесь, не во Франции.

— Но вы ведь с ним жили?

Женщина не ответила.

— Долго?

— Два года.

Равич оглядел комнату.

— У вас что, чемоданов нет?

— Почему?… Были. Они… вон там стояли… у стены. Еще вчера вечером…

— Понятно. Хозяин.

Равич распахнул дверь. Уборщица со шваброй испуганно шарахнулась в сторону.

— Мамаша, — укорил ее Равич, — вы не по годам любопытны.

Старуха возмущенно зашипела.

— Вы правы, правы, — опередил ее Равич. — В ваши годы чем еще себя потешить? А сейчас позовите мне хозяина.

Старуха фыркнула и со шваброй наперевес кинулась прочь.

— Весьма сожалею, — вздохнул Равич. — Иначе никак нельзя. Вам, вероятно, все это кажется ужасно беспардонным, но тут чем скорей, тем лучше. А если вы сейчас чего-то не понимаете, вам же легче.

— Я понимаю, — вымолвила женщина.

Равич глянул на нее.

— Понимаете?

— Да.

С листком в руках появился хозяин. Он вошел, даже не постучав.

— Где чемоданы? — спросил Равич.

— Сперва счет. Вот он. Первым делом пусть мне оплатят счет.

— Первым делом вы вернете чемоданы. Никто пока что не отказывался платить по счетам. И от комнаты пока тоже никто не отказался. А в следующий раз, прежде чем войти, потрудитесь постучать. Давайте ваш счет и распорядитесь принести чемоданы.

Толстяк смотрел на него с яростью.

— Да получите вы ваши деньги.

Хлопнув дверью, хозяин вылетел вон.

— Деньги в чемоданах? — спросил Равич.

— Я… Нет, по-моему, нет…

— Тогда где? В костюме? Или их вовсе не было?

— Деньги были у него в бумажнике.

— Где бумажник?

— Он под… — Женщина замялась. — Обычно он держал его под подушкой.

Равич встал. Осторожно приподнял подушку вместе с головой покойного, нашарил кожаный черный бумажник и передал женщине.

— Возьмите деньги и все, что сочтете важным. Да скорей же! Сейчас не до сантиментов. На что-то ведь вам надо жить. А для чего еще нужны деньги? Без пользы в полиции валяться?