Три церкви

– Эй, я вам говорю! – крикнул один из чужаков. – Идите домой. Малышам надо рано ложиться спать.

– Это наш двор, – сказал Аршо, – и мы не уйдем.

Чужак выругался.

– Я тебе, кажется, уже говорил, что у нас здесь ребенок и не надо при нем ругаться? – сказал Аршо.

Чужак опять ругнулся, и Аршо врезал ему в челюсть. Пошла свалка. Во время драки Аршо облегченно заметил, что Сако нет с ними, он убежал. «Наверное, пошел звать кого-то на помощь…» Аршо с удивлением подумал еще, что никто до сих пор не угодил в костер, и тут почувствовал страшный удар по голове, потом его стали куда-то тащить, причем тащили не друзья. Прежде чем потерять сознание, Аршо посмотрел на освещенные окна четвертого этажа и ясно увидел, как в окне брата мелькнула тень и занавеска зашевелилась. И тогда он отключился. Его тащили в соседний двор…

Аристакес в то время сидел за своим письменным столом, пил холодный чай и читал книгу. Сквозь тонкие, выжженные солнцем занавески он видел свет от костра, и знал, что Аршо там, внизу, во дворе. Аристакес находился в отличнейшем настроении. Поговорив полчаса назад с Тиной по телефону, он теперь наслаждался ледяным напитком. Кроме того, он читал очень хорошую книгу и часто поднимал глаза на портрет писателя Эрнеста Хемингуэя и говорил в уме: «Эрнесто, а книга действительно очень хорошая. Ты читал?» Хемингуэй, конечно же, не мог ответить с портрета, но Аристакес знал, что Хемингуэй читал «Великий Гетсби».

Аристакес читал и параллельно думал, что хорошо бы написать такую вещь, и обещал себе и портрету на стене, что напишет когда-нибудь очень хороший рассказ – о романе он и не мечтал теперь.

Потом Аристакес услышал какой-то шум, доносящийся со двора. Сначала он решил, что это его не касается, потом, прочитав еще один абзац, вспомнил, что Аршо во дворе, а именно оттуда доносились шум и крики. Аристакес очень медленно закрыл книгу, так же медленно подошел к окну и осторожно отодвинул край занавески. Он увидел, как пятеро незнакомых ему парней волокут Аршо, и вдруг ему показалось, что Аршо поворачивает голову и смотрит прямо на него. Аристакес отскочил в сторону. Первое, что пронеслось в голове, было: «Я ничего не видел. Это был не Аршо». Через полчаса он уже поверил своей лжи и стал ждать, когда вернется домой Аршо. Каждый день, каждый вечер, когда Аршо возвращался со двора домой, он первым делом заходил в комнату Аристакеса, просто так смотрел на брата, словно желая удостовериться, что брат дома и с ним ничего не случилось, и уходил. Когда заходил Аршо, Аристакес никогда не поворачивался к нему, даже очень часто довольно грубо приказывал Аршо закрыть дверь с обратной стороны и не мешать. Аристакеса раздражало, что Аршо каждый раз без толку сует свою дурацкую голову в дверь и смотрит на него. Но в тот день все было по-другому. Аристакес ждал, что вот сейчас откроется дверь и к нему войдет Аршо, пусть даже для того, чтобы врезать ему. Но Аристакес так и не дождался этого. Он услышал, как пришел Аршо, услышал испуганные крики матери, но Аршо так и не зашел к нему в комнату и никогда больше этого не делал. А когда Аристакес сам вышел из своей комнаты, Аршо не повернулся к нему.

Аршо на «Скорой помощи» отвезли в больницу, и Аристакес всю ночь и весь следующий день остался там, в больнице. Вечером же, придя домой, он подошел к портрету Хемингуэя.

– Я вчера свалял дурака, я струсил, – сказал он.

Хемингуэй ничего не ответил, но Аристакес знал, что тот с радостью бы пристрелил его. Аристакес лег в постель и хотел, чтоб Хемингуэй пришел и пристрелил его. Он хотел этого до самого утра, когда, так и не уснув ни на минуту, сел за письменный стол и одним духом написал свой первый в жизни настоящий рассказ. Отпечатав рассказ на машинке, Аристакес понес рассказ Аршо в больницу. Тот прочел, улыбнулся и сказал, что это настоящий рассказ. А Аристакес понял, что Аршо уже никогда его не будет любить так, как прежде. Наверное, внутри Аршо какая-то часть мира потухла или разрушилась. Ведь миры периодически рушатся!

Аристакес и Тина поженились в августе 1995 года. Еще тогда, в 1995-м и до 1999 года Тина верила, что ее Арис – гений.

«Ох уж эти гении!» – думала она часто.

Глава 10

«Ох, уж эти гении!» – подумала Тина, когда Арис сказал, что закончил рассказ, и спросила:

– Мы идем к тебе?

– Нет, – ответил он. – Мои предки сегодня дома. Да и Аршо… тоже.

– Жаль.

– Да. Но у меня есть ключи от одной квартиры.

– От какой?

– Не важно.

– От чьей квартиры ключи?

– Зачем тебе знать?

– Просто интересно.

– Ну, ключи мне дал Хорен.

Тина ничего не сказала, и Аристакес был рад этому. Они шли к станции метро. Жара была нестерпимой, и отовсюду пахло разлагающимся мусором. Вонь стояла ужасная. Сухой ветер сушил легкие. У прохожих лица были изможденные, было совершенно очевидно, что они мечтали о том, чтобы поскорее прийти домой и облиться холодной водой. К запаху мусора примешивался запах человеческого пота. Город, казалось, гнил заживо. Люди стояли в очередях за мороженым.

Когда Тина заговорила снова, Аристакес понял, что рано радовался.