Три цвета счастья

– Расстраивает меня то, что ты связываешься с Иваном Райковским, – проговорила мама, садясь напротив. Мягкий свет кухонной лампы красиво обрисовывал ее лицо, всё еще притягательное, несмотря на возраст, и играл в золотистых волосах, уже тронутых сединой. – Видишь ли, наше общение с Райковскими тогда прервалось не просто так. Они… поступили не очень хорошо по отношению ко мне и твоему отцу. Я не хочу останавливаться на подробностях, мне неприятно об этом вспоминать. Да и не думаю, что тебя это касается. Но Иван тогда активно поддержал своих родителей, и получается, что тоже повел себя не лучшим образом. Я хочу тебя предупредить…

– Подожди, мам, – перебила немного растерявшаяся Марьяна, – ты о чем говоришь?

– О предательстве, – отчеканила мать. – Можешь считать, что Райковские нас предали. А их сын их поддержал.

– Я не знаю, о чем идет речь. Но то, что Иван поддержал своих родителей в чем бы то ни было, закономерно. Я бы вас, может, тоже поддержала, если бы знала, в чем дело. – Марьяна немного расстроилась. Она представляла, как мама обрадуется новостям, а тут такое… – В любом случае дяди Эдика и тети Светы уже давно нет. А Иван ту историю если и помнит, то значения ей не придает. Зато у меня есть шанс заработать тебе денег на лекарства на год вперед. Разве не хорошо?

– Может, ты всё-таки что-то другое поищешь?

– Не понимаю, – задумчиво сказала Марьяна, – я же для тебя стараюсь. Почему ты не хочешь меня поддержать?

На вопрос мама не ответила. Лия Николаевна обладала удивительной способностью неудобные вещи просто не слышать. И сказала она совершенно другое:

– Ты же знаешь, что я не могу работать вот уже много лет. Пока был жив отец, его зарплаты нам всем хватало. Но сейчас… Разве ты думаешь, что если бы я по-прежнему могла петь, то не обеспечивала бы себе жизнь? Разве ты думаешь, что я брала бы у тебя деньги, если бы была здорова? Марьяна, я иногда не могу понять, что за фантазии бродят в твоей голове!

– Да, – вздохнула Марьяна. – Бродят. По всей видимости. Только я о них не знаю.

Эту фразу мама тоже предпочла проигнорировать.

– Я у тебя ничего не прошу.

– Конечно, а я и не говорю, что просишь. Я тебе помогаю, потому что ты моя мама и я тебя люблю.

– Вот видишь. И ты знаешь, что волноваться мне вредно. Поэтому подумай о том, стоит ли тебе работать с Иваном.

Если бы это был не Иван, может, Марьяна и засомневалась бы. Мама всегда говорила очень убедительно, умела заронить в душу дочери зерна сомнений, прораставшие там пышным цветом. Только в некоторых моментах Лие Николаевне не удалось передавить дочь – в том, что касалось квартиры или Фельки, например. Остальное… Марьяна привыкла прислушиваться к матери. Это было зашито у нее в подкорке и никак не преодолевалось. Любовь – страшная штука: мы любим наших близких, даже когда они говорят или делают что-то, с чем мы категорически не согласны. Или говорят нам вещи, которые делают нас мельче, трусливей, неуверенней…

«Впрочем, – подумала Марьяна, – нет. Это я позволяю неуверенности прорасти, я лелею сомнения. Мама тут ни при чем. Однако насчет Ивана никаких сомнений нет».

– Стоит. Других вариантов на данный момент нет, а такую возможность я упускать не буду. – Марьяна прямо посмотрела матери в глаза. – Нам необходимы деньги на жизнь и на твое лечение.

– Если бы ты продала квартиру…

– Нет.

Сговорились они с Антоном, что ли? А может, и сговорились.

– Как знаешь, – поджала губы мать. – Я тебе добра хочу. Платишь там коммунальные, а могла бы здесь жить, всё меньше расходов, и комната твоя свободна…

– Я тоже – существо свободное. К тому же у меня кошка, а ты животных не любишь.

– А за что их любить? Шерсть, запах, шум. Кошку, впрочем, можно кому-то пристроить.

– Давай свернем эту тему. Я вообще-то приехала тебя порадовать, что у нас будут деньги.

– А я, неблагодарная, не радуюсь, – иронически произнесла Лия Николаевна. – Ну прости. Хотела уберечь тебя от Райковского, но если ты шишки хочешь набить… Поручишься, что он не хочет тебе отомстить за ту давнюю историю? Пообещает деньги, а потом обманет?

– Не обманет. Мы с ним договор подписали.

– Ах вот как! Уже подписали!

– Да и за что ему мне-то мстить? Я в той истории вообще ни при чем, даже подробностей не знаю.

– Да. А десять лет назад он так не считал.

Мама попала в точку, однако Марьяна уперлась. Она чуяла, что права. И даже знала, почему.

Может, Иван бы и хотел что-то такое сделать, если бы приехал один. Но он попросил Марьяну присматривать за Евой. Вряд ли бы он затеял сложную комбинацию с целью отомстить старой знакомой, вовлекая в это обожаемую дочь. Совершенно точно – нет.

– Давай закроем тему, – предложила Марьяна и взяла с тарелки бублик. – Я пойду на четыре месяца работать к Ивану, помашу ему рукой, когда он улетит обратно в Америку, а у нас с тобой будут деньги.

– Хорошо, – нехотя согласилась мама. – И, кстати, о деньгах. Я хотела с тобой поговорить…

С этой фразы обычно начинались довольно крупные траты.

– Сапоги купим на выходных.