Три вещи, которые нужно знать о ракетах. Дневник девушки книготорговца

Юана попросили сыграть роль уигтаунского Санта-Клауса на ежегодной рождественской ярмарке, и, когда он ответил вежливым отказом, я решила предложить свою кандидатуру. Я удивилась, когда мне ответили согласием, и принялась практиковаться, но реакция Юана всякий раз повергала меня в ужас. Он хватался за живот от смеха, слушая, как я тренируюсь разговаривать, как Санта, пытаясь своим высоким голосом выдать басистое «хо-хо-хо». От репетиций было мало толку, и я по-прежнему сомневалась, как именно должен звучать голос Санты и что именно он должен говорить. Мне оставалось лишь надеяться, что нерушимая вера уигтаунских детей в рождественское чудо пересилит и они не узнают в белобородом дедушке американку с еврейскими корнями, переодевшуюся в мужскую одежду и недавно переехавшую в Уигтаун.

Я пришла на рождественскую ярмарку на пять минут раньше положенного, вооружившись огромным пуховым одеялом. Санта, которого я должна была сменить на боевом посту, – господин средних лет с добротным пузом – не спеша выбрался из встроенного шкафа для верхней одежды, который, по всей видимости, выполнял роль рождественской гардеробной.

– Там их целая толпа, – утомленно проговорил он, протягивая мне пропитавшийся потом красно-белый костюм Санты.

Джой, высокая седоволосая женщина с говорящим именем[49] из числа волонтеров, помогла мне надеть костюм. Одеяло как нельзя лучше подошло на роль круглого, пусть и немного неровного, живота, который держался на мне благодаря черному ремню. Большие сапоги Санты налезли легко, но, когда мне на голову нацепили сырую, пропитавшуюся потом шапку, меня передернуло. Сложнее всего оказалось разобраться с бородой: диаметр моей головы был меньше, чем у любого другого Санты в ряду моих предшественников. Джой, умело управлявшаяся с булавками, надежно прикрепила бороду к шапке так, что та оставалась на своем месте при условии, чтобы я сильно не задирала подбородок.

– Отлично выглядишь! – сказала Джой, похлопав меня по плечу.

Ее спокойствие передалось и мне, придав уверенности. Однако, почувствовав вокруг губ влажные волосы, я тут же представила себе полчища микробов, копошащихся в моей шапке и в капельках пота, падающих с густой бороды, и у меня внутри все сжалось. «Просто не дыши, – успокаивала я себя, – и все будет нормально».

Сидя на зимнем троне в окружении эльфов, карамельных тросточек и подарков, я чувствовала себя так, как чувствовал бы себя Санта, – как важная персона, у которой тем не менее зудит все тело. После того как у меня на коленях побывало бесчисленное количество ребятишек, мне стало жарковато. От одеяла вкупе с костюмом, который – теперь я уже в этом не сомневалась – не стирали на протяжении многих поколений, все чесалось.

Рядом со мной стояли две большие корзины с подарками, одна – полная игрушек для мальчиков, вторая – для девочек. Я ничего не видела за своей огромной шапкой и бородой и порой путалась в корзинах. Один мальчик, которому я по ошибке вручила девчачий подарок, ушел от меня в слезах. Когда я побежала за ним, схватив подарок из другой корзины и волоча за собой свой перекосившийся на бок живот, он заплакал еще громче.

Уигтаунские дети смотрели на меня во все глаза. Одни – с ужасом, другие – с восхищением, способным растопить даже самое ледяное сердце, а третьи – с безучастным равнодушием. Один девятилетний мальчик, который уже понял, что все это представление – сплошной обман, но знал, что ему в любом случае причитаются подарки, сидел у меня на коленях с самодовольным видом, пока я изо всех сил старалась хохотать как Санта, спрашивая у него баритоном, хорошо ли он себя вел в этом году, и улыбалась для фото сквозь взмокшие усы. Стоило моей белоснежной полиэстеровой бороде съехать набок, ни на минуту не покидавшая меня Джой тут же приходила на выручку и поправляла ее.

Правда, один раз меня едва не разоблачили: какая-то не по годам смышленая шестилетняя малышка пронзительным голосом на весь зал воскликнула:

– Почему у Санты женские руки?

Джой наклонилась ко мне и прошептала:

– В следующем году надо будет припасти для тебя перчатки.

В целом никого, похоже, не беспокоил ни мой американский акцент, ни вечно блуждающая не пойми где борода, ни маленькая голова. Моя смена в образе Санты быстро закончилась, и уже скоро я сняла свой полумокрый костюм и протянула его Джой. Я вылезла из шкафа, сбросив половину своего веса, и почувствовала себя не только охладившейся градусов на десять, но и обновленной.

Пришел пожилой мужчина, которому предстояло исполнять роль Санты после меня.

– Там их целая толпа, – сказала я и с облегчением передала ему пропитавшийся потом костюм, радуясь, что все наконец-то закончилось.