Три восхода солнца

Подгоняю гармункулов сбегать и найти хлеб без дрожжей. Сама медленно и старательно очищаю виноградный сок. Тут надо аккуратнее, именно он воплощает собой материю, лишенную духа, физическую глину без искры жизни. Проколоться на этом моменте все равно, что подписать себе смертный приговор – хоть капля магической силы у инквизитора и я труп.

Пресный хлеб и виноградный сок – древнейшие ингредиенты колдовства, некроматические эквиваленты хлеба и вина святого причастия, но лишенные дрожжей и не забродившие, они символизируют пустоту и отчаянье.

Наконец, перехожу к исполнению хитроумного и (что скрывать) коварного плана. Прости меня, месье Ягода, да-да, я сволочь. Заранее прикрыв мокрой тряпкой лицо и стараясь не дышать, поджигаю смесь белены, болиголова, алоэ, шафрана, опиума и мандрагоры. Шепчу заговор: «Веральд, Вероальд, Вальвин, Габ, Габор, Агаба, Тайнами преисподней, пламенем Банала, силой Востока, тишиной ночи и обрядами Гекаты…» и вижу, как инквизитор силится задержать дыхание, но потом мощная фигура в рясе обмякает, глаза становятся осоловевшими.

Максимально быстро вытаскиваю кляп и загружаю в рот инквизитора хлеб с соком. Уф. Осталось только проветрить помещение.

Теперь, на какое время, я лишила чародея возможности читать заклинания. Конечно, при Ягоде осталась его физическая сила, но тут уж я могу с ним поспорить. Главное не увлечься, и не порубить надоедливого инквизитора в капусту.

– Соскучился? Давай пообщаемся. – Легонько шлепаю пленника по щекам. Руки разумно не развязываю, пусть радуется, что хоть говорить теперь может. А дальше посмотрим по поведению.

– Sacer… dot… iu… m – шепчет приходящий в себя чародей. Ага, ща-а-ас, так я тебе и дала ворожить! Ну, прям наивный чукотский парень, ей богу. – Что… что ты со мной сделала?

– Скажем так… эээ… сравняла наши шансы. Итак… – Лихо оседлав стул, усаживаюсь напротив инквизитора. Допрос с пристрастием на рэкетирский манер. М-да, настал час расплаты, поменялись мы ролями. Не могу не заметить, что в роли конвоира мне куда комфортнее. – Месье Ягода, как вас по имени отчеству?

– Семен я. – Пленник жадно облизывает пересохшие губы. Посматривает на меня с подозрением, но отвечать не артачится, и то ладно. – Пытать будешь? Или сказки рассказывать?

– Не-а. Ни то, ни другое. Лень мне, да и не стоит овчинка выделки. – Говорю с чуть преувеличенным равнодушием. Мной руководит не мстительность, а вечное любопытство. – Ты вот что, Семен. Ответь на пару вопросов, да и иди откуда пришел. Рогатики от тебя, знаешь ли, тоже не в восторге. Попросишь: не просто выпустят, портал организуют – еще и ковровую дорожку постелят, рисом забросают и ускорение в нужном направлении придадут. Так что, как видишь, никто тебя пытать не собирается, на свою сторону сманивать и совращать не пробует, а все только того и ждут, чтобы… эээ… как бы помягче-то? О! Избавить себя от твоего общества. Вник?

– Вник. – Великан смотрит с недоверием, но уже чуть более раскованно. Не, из ежовых рукавиц его отпускать нельзя, а то еще чего доброго и хамить начнет в ответ. – Спрашивай, отвечу без утайки. – Смотрю инстинкт самосохранения при нем, понимает, что лучше уйти живым сейчас, и потом отомстить, чем «умереть стоя».

– Ну, во-первых, что я тебе, ТЕБЕ, плохого сделала? Что ты вообще ко мне привязался? Жила себе, не тужила, девушка Мона, принимала заказы на всякую нечисть и изгоняла барабашек. За что порой и страдала, то пустотой в желудке, то подарочками всякими от почивших жутиков. Чуть копыта не отбросила, между прочим! Чего ты-то в мою жизнь влез? Ну? Устроил тут охоту на ведьм, тоже мне.

Я заметила, что по мере того, как говорю, выражение лица инквизитора меняется. То ли парень действительно был не в курсе кто я и чем зарабатываю на жизнь, то ли его намеренно ввели в заблуждение.

– Врешь!

– Да не вру! – Я уже кричу ему прямо в лицо от накопившихся эмоций. Чурбан в рясе. Послушал бы меня еще там, в квартире, облегчил бы жизнь нам обоим. – Вот те крест! А, точно!

С этими словами легко дотрагиваюсь до креста на груди чародея. Тот аж зажмурился. Ожидал, что я сейчас задымлюсь и сгину? Да вот фиг, не на ту напал. Крест как крест, мой был симпатичнее.

– Видишь? А всем этим рогатым слабо. Они даже мой крестик с шеи сперли, пока я спала. Фер, наверное, по приказу утащил, дрянь рыжая! У-у-у, поймаю…

– Вот! Вот опять! – Инквизитор шарахнулся от меня, как от огня. Чего это с ним? – Как тогда! Я знал! Я знал, что ты порождение тьмы! Тогда не знал, но теперь знаю!…

– Чего? Совсем ты… – кручу пальцем у виска. – Болеешь?

Но громилу, казалось, заботило что-то свое. Что-то из воспоминаний. Он даже не смотрел в мою сторону, а вертел головой, словно выискивая невидимого врага, способного напасть в любую минуту. М-да, тяжелый случай.

– Эй! В себя приди! – Встряхиваю пленника. Его взгляд фокусируется на мне, но медленно, как бы против воли. – Ты о чем сейчас? Я тут полчаса уже распинаюсь, кто я, что я и чем жила, пока в мою жизнь не влез нахальный тип гражданской наружности, а он продолжает обзываться! Сам ты порождение тьмы.