Три закона. Закон первый – Выживание

Всеми оказались сопровождающие его ассистенты и врач — смуглые инсулийцы, они искренне смеялись выходке знаменитого пациента, смеялась и моя изумлённая помощница. Люди, присутствующие в зоне неподалёку, тоже оглядывались.

— Куда они тебя от меня спрятали, сокровище моё? — весело глядя снизу, начальник оскалился и слегка подбросил меня мощным плечом. И говорил он при этом на инсулийском. — Простите, господа — радость встречи! Почти две недели не виделись с этим птенчиком. Ну же!

Я на миг оцепенела, зажатая его лапами. Зрители загудели, о, мол, всё в порядке, да не волнуйтесь. Они улыбались, а кто-то даже умилённо переглянулся с соседом.

— С вашего позволения, мы перекинемся парой слов, — кивнув публике, Мичлав вознамерился выйти вместе со мной наружу.

— Но простите, госпоже Алисар необходимо идти на массаж, — попыталась вмешаться моя ассистентка, видя, как заледенело лицо её подопечной.

— Ничего, мальца опоздает, — с усмешкой бросил охотник, — на госпоже не так уж и много работы, не то что на мне.

И под беззаботный инсулийский смех мы оказались за дверями. Где, впрочем, тоже было немало свидетелей, на удивлённых глазах которых меня наконец поставили на землю.

— Д-добрый день, господин Мичлав, — не в силах перевести на него взгляд, сказала я как можно холоднее.

Знакомый оскал сменился досадливой ухмылкой.

— Мелкая ты задница, — деланно посетовал мужчина, возвышаясь надо мной всем своим ростом (гнетущее впечатление, о котором я уже успела позабыть). — Но я всё равно рад тебя видеть. Ну-ка рассказывай, как ты? Мне по-прежнему ничего о тебе не говорят!

— Вы же знаете, что состояние моего здоровья всегда было хорошим и никакого урона не понесло, — говорить громко у меня не получалось.

— А я и не за это беспокоюсь, а за твою шальную голову! Тебе хоть как-нибудь полегчало? Похоже, не слишком. Ты хоть из комнаты выходишь? Или только на массаж и к психу? Малышка, отвечай, когда спрашиваю.

— Всё согласно плану моего лечащего врача.

— Эй, да в чём дело? Ты на меня даже не смотришь! — вдруг он сел передо мной на корточки и заглянул в лицо.

Проходящие мимо работники и пациенты, кажется, поглядывали в нашу сторону. Волей-неволей он всё-таки попал в поле моего зрения — ещё более здоровый, чем раньше, явно довольный всем, кроме меня. В стандартной мягкой форме отдыхающего, как и я, шевелюра теперь немного подстрижена, а щетина всего однодневная.

— Какого чёрта, девочка? — проговорил он негромко. — В день Приёма всё было шикарно, расстались мы на адекватной волне. Ты хоть спишь нормально? Без своих дурацких сновидений?

— Всё в порядке, благодарю вас. Позвольте спросить, как ваше самочувствие?

— Нормальное моё самочувствие. Ла-адно, не стоило хватать руками такую скромнягу, как ты. Да стоит ли волноваться, малыш, тут тебе не Мегаполис, а Инсулия! Тут все психи, можно и попридуриваться!

Я была зла, как в первый раз — словно в день после детерминации. Злость сковывала, но всё-таки разум шептал, что надо вести себя прилично.

— Простите, Мичлав, я… действительно ещё не пришла в себя.

— Да уж вижу, — мрачно заметил охотник и, поднявшись, сделал знак ожидающим за стеклянными дверями медикам. — Наместник звонил, живо тобой интересовался. И предлагал обеспечить нам тут дополнительную неделю. Похоже, надо согласиться, а?

— Мне нужно возвращаться домой на собеседования! — испуганно вскинулась я и тут же прикусила язык.

Мужчина хмыкнул, но всего на долю секунды.

— Если ты вернёшься в таком состоянии, тебе это мало поможет. Не волнуйся, с собеседованиями теперь всё будет гладко, тебя просто на части порвут. Ну ладно, иди, малышка.

Кивнув (что больше напоминало поклон), я поспешила обойти эту гору на пути к свободе.

— Надеюсь, они тебя сладким хоть кормят? — сказал он мне в спину. — Я помню, что ты любитель, тебе бы помогло.

— Кормят, — ответила, притормозив. — Откармливают, точнее.

— Ну да, в весе ты явно прибавила.

— А это жир. Которого мы так долго ждали.

— Хах! Тогда иди осторожно, не растряси.

Потом, лёжа на массаже, я подумала, что прятаться больше не хочу. Это как-то смешно. И пора уже расширить зону движения!

С того момента я стала чувствовать себя гораздо живее. Уж не знаю, что меня подзарядило — соприкосновение с неуёмной мичлавской энергией или собственная принципиальная злость? Или же и то и другое? Так или иначе, передо мной открылся человеческий мир — я начала выходить в народ, гулять в обширном парке санатория, смотреть на людей и позволять им смотреть на себя. Кто-то узнавал мою физиономию, но не тревожил разговорами. Тем более что я старалась сразу ретироваться, если чувствовала чужие взгляды.

Но психотерапевт всё же был прав — постепенно мне понравилось пребывать среди себе подобных. Даже ни с кем не общаясь.