Три закона. Закон первый – Выживание. ч. 2

За углом расположились уличные музыканты. И даже более того – кто-то танцевал! Их окружила небольшая толпа, все с удовольствием слушали и смотрели. Я аккуратно протиснулась вперёд, минуя все плечи на пути, и нашла себе свободное местечко в первом ряду. Да, тут была группа из человек шести, они самозабвенно наяривали инсулийский мотив, живой и ритмичный, а в круге расступившихся зрителей увлечённо пританцовывал паренёк всего на год меня старше. Смуглый, в светлой распахнутой рубашке и потёртой шляпе от солнца. Он оказался ещё и певцом, и вот уже начал петь приятным, тёплым голосом.

Понятно, что через пять минут я не вернулась под дверь офиса. Вместе с подпевающими зрителями, я опять, как вчера, с головой погрузилась в блаженство музыки. Хотя лучше сказать – без головы! Музыка всегда была моим главным удовольствием, а теперь, после детерминации, она, кажется, стала производить на меня просто одуряющее действие. Как и на всех вокруг!

Устоять на месте было сложно, и не только мне одной – я тоже стала пританцовывать, и в этот момент певец меня заметил и, подскочив, вдруг вытянул из толпы в середину круга! Продолжая петь, он попытался повести меня в танец, я растерялась, а люди аплодировали, подбадривая выкриками.

Что-то поднялось внутри, что-то лёгкое, но очень сильное, и, ответив всем улыбкой, я стала танцевать, с удовольствием подхватывая местный горячий ритм.

…Солнце над головой, тёплые стены словно продолжали его свет, люди будто отражали его же – улыбались широко и счастливо! Мелодия захватила полностью! И опять – такого я никогда не испытывала! Ни радость, ни азарт, ни восторг, а чистейшее наслаждение, заставляющее вливаться в музыку, вливаться в сам мир, в его движение, будто до того ты был чем-то отдельным. Чудесный юноша оказался частью этой цветной карусели – и он был какой-то новый, совсем иной человек, чем те, кого я встречала раньше! И он улыбался так, что мне показалось, будто и моя улыбка зависит только от него – перестанет улыбаться, и я не захочу. Но он не перестанет!

И все, и всё кругом – совершенно новое! А я – посередине мироздания, танцую в тенях этого солнечного города! Но тут замечаю нечто знакомое…

Оно сразу зацепило внимание, и это… И это оказался господин Мичлав. Он возвышался над головами смуглых зрителей. Смотрел крайне спокойно. Неуютно спокойно. Так спокойно, что я сразу остановилась. Музыканты продолжали играть, а мы с Мичлавом смотрели друг на друга. Он кивнул за плечо – и я послушно побрела к нему, сопровождаемая недоумением кареглазого певца. Люди пропустили меня – их занимали те, кто всё продолжал веселиться.

Мичлав смотрел сверху вниз подчёркнуто изучающе. Я же постаралась не сталкиваться взглядами – стыдно немного…

Обернулась на юношу, а тот, хмуря тёмные брови, продолжал глядеть мне вслед. С грустной улыбкой помахала ему рукой – но он не ответил, а перевёл глаза на Мичлава. И с вызовом кивнул ему! Мичлав же несколько удивлённо хмыкнул, расправил широченные плечи и в один шаг заслонил меня собой! Что происходит?.. Я выглянула из-под его локтя – а юноша по-прежнему стоял, стиснув зубы, и, не мигая, смотрел на моего наставника. Люди уже стали оглядываться. Один из музыкантов бросил друзей и, подбежав к певцу, потянул того за плечо, зашептав что-то на ухо. Тот поддался не сразу… Но всё же вернулся к группе – и при этом смотрел на меня обеспокоенно!

Удовлетворённо кивнув, Мичлав повернулся и, взяв меня за локоть, потащил прочь.

– Что б меня черти взяли… – выругался он сквозь зубы, но музыка уже осталась позади, и мне это было слышно.

– Что, простите? – погромче вопросила я, опять раздражаясь.

– Я отбиваю своего ученика от слюнявых пацанов!.. Я теперь должен следить, как полный придурок, где это моя девица крутит задницей!

– Что?! Я ничем не кручу! Это раз! И не я виновата в том, кем стала – это два!

– Ну-ну, а три?

– А три – ничего страшного я не совершила! И оправдываться перед вами не собираюсь. Всего лишь немного расслабилась!

– С пацаном…

– И что же?

– А то, что мне к чёрту это не сдалось – разбираться со всеми подряд, кто западёт на твои… – едва сдержав то, что хотел высказать, он со злостью сплюнул на мостовую.

– Что за ерунда, ничего в этом роде не было!

– Короче! – дёрнув меня за руку, Мичлав прорычал уже в самое лицо. – От меня не отходишь! Иначе получишь уже по полной!

– А какое право-то?..

– От меня – только вперёд ногами, ясно? Ясно?!

Я упрямо молчала, отвернувшись от его гневного лица. Огромные пальцы сжали мой локоть ещё сильнее.

– Ясно, наставник…

Выпрямившись, он придавил меня напоследок взглядом и, отпустив, направился обратно к офису, где ждал транспорт. Всё-таки надо было звонить родителям на пункте контроля… Проклиная себя, я побрела следом.

И музыка совсем стихла за поворотом жарких зданий.

Однако это по-прежнему не было концом дня.

Шли только десятые сутки от начала детерминации. Можно сказать, она едва-едва закончилась. После детерминария человека выписывают из больницы, исходя из его состояния, но уж точно не на следующий же день.