Три закона. Закон первый – Выживание. ч. 2

Выехать к морю было очень здорово! На какое-то время даже позабылись все неприятности. Бесконечная вода потемнела, яркой полосой подпирая горизонт, и до сих пор не стихло волнение. Ветер на побережье был сильным и даже не совсем тёплым. Но мчать по белому песку, по его разровненной штормом и волной поверхности, вспарывая её колёсами – это было круто. Ослепительное солнце, ясное небо, блики на километрах водного пространства. Правда, весь пляж был замусорен плавником, пальмовыми листьями и другими последствиями циклона.

Да и вообще приятная поездка продлилась недолго. Миновав уже когда-то пройденные линии, у которых уже не осталось и следа охотничьей деятельности, квадроцикл остановился ровно у юго-юго-восточной точки побережья. Отсюда даже был виден и условный край Второй Полосы – следующего этапа работы.

– Когда мы туда заявимся, пойдёт обратный отсчёт, – сказал Мичлав, проследив за моим взглядом. – Считай, одной ногой уже на отдыхе.

По плану мы должны пройти две условные линии за четыре дня – причём двигаться будем не вглубь острова, как обычно, а наоборот. Двое суток идём до вулкана вдоль условной границы со Второй Полосой, и двое суток шагаем от вулкана обратно к побережью вдоль уже очищенных территорий. Наставник счёл сообразным во второй половине вылазки находиться ближе к лагерю – на случай, если из-за меня понадобится вернуться.

Мотор стих, и транспорт прикрыли маскировочной сеткой, приладив его в подходящем месте под сенью пальм. Океан за спиной шумел невыносимо прекрасно…

– Эй, малышка, выше нос! – охотник пребывал в замечательном расположении духа и смотрел с горделивой высоты. – Ну же!

Господи, можно оставить меня в покое?..

Нельзя. Он протянул руку и костяшкой пальца легонько вздёрнул мой подбородок, словно призывая поднять поникший взгляд. Я лишь раздражённо мотнула головой.

– Мичлав, давайте ограничим общение только рабочими вопросами? – произнесла в соответствующем тоне.

– Осмелела невероятно! – хмыкнул он и, кивнув, чтобы следовала за ним, направился вдоль кромки леса. – И мне даже начинает нравиться с тобой пререкаться. Но имей в виду – в джунглях вспоминаешь прежнего послушного ученика. Иначе живой не вернёшься.

– Но и вы тогда…

– Дорастёшь до моих габаритов, тогда и будешь мне условия ставить. Так, ну вот здесь и встанем. Расчехляй пушку, вон туда её ставь и сразу врубай. Помнишь хоть, как это делается? Отлично, погнали.

Когда из леса попёр зверь, мне вновь удалось забыться. Почему-то я чувствовала себя сильнее и даже повыше ростом, хотя это, конечно же, не было правдой. Вид разъярённых квазиантропов наоборот вернул в прошлое и придал уверенности – полуавтомат надёжно лежал в руках, глаз не подводил, и с первоначальной позиции я не сдвинулась ни на миллиметр, успевая отстреливать подступающих врагов точно в нужный момент.

Бойня продлилась около полутора часов. Из джунглей удалось выкурить примерно семьдесят особей. Углубляясь в остров, количество немного возросло даже здесь, южнее.

Несмотря на тлеющие внутри гнев и обиду я не почувствовала удовлетворения, уничтожая существо, бывшее самим воплощением живой ярости. Выместить агрессию не удалось. Пляж, усеянный оливкового цвета телами, в безмятежной песне прибоя – это угнетало даже более чем раньше.

Но это хорошо. Этим мы и отличаемся от самих квазиантропов и наших общих воинственных предков.

Когда щёлкнул последний выстрел, Мичлав посмотрел на меня свысока. Будто я являлась его собственным произведением…

– Молодец, мелкая!

И занёс руку, чтобы, как обычно, «вмазать» мне по хребту, но вдруг остановился на полпути.

– Вот чёрт, теперь тебе даже не вмажешь! – он рассмеялся и отправил меня зачищать следы.

Далее мы продвинулись на несколько километров к западу, и там манёвр с инфразвуком был повторён. Началась чистка последних территорий Первой Полосы.

Пока всё шло неплохо. Во время прямой атаки особо не отвлечёшься. Охотник был сосредоточен, я тоже, но когда всё закончилось, раздражение вернулось мгновенно. Я устала, у меня дрожали руки, а попытка это спрятать не удалась – Мичлав тут же заметил неладное. И отчитал за то, что я молчу. Перед уходом в лес всё равно был запланирован отдых, но об изменении своего самочувствия я должна оповещать его сразу же.

Это было хуже, чем если бы он вовсе не обращал на меня внимания…

На привале пришлось влить в себя чуть ли не целую бутыль проклятой питательной смеси – он за этим следил. Затем принять витамины – теперь в виде таблеток, ведь руки уже до крайности исколоты, а думать о других местах для инъекций было чревато бунтом и жертвами.

– Теперь сорок минут на сон, а потом выдвигаемся, – провозгласил начальник по окончании экзекуции, вытягиваясь на песке и разуваясь ботинок о ботинок.

– Это опять из жалости ко мне? – с сомнением поинтересовалась я, едва сдерживая икоту в заполненном под завязку желудке. – У нас разве есть время спать?

– Есть, девочка, а вот времени пререкаться нет, – положив мощные руки за голову, он уже закрыл глаза и криво усмехнулся на мой вопрос. – Сказано спать – значит, спать.