Три заложника

Памятуя о том, что мне следует ему подыгрывать, я в меру своих способностей на протяжении всего вечера пытался продемонстрировать ему свою симпатию и преданность.

Когда мы выходили из столовой, старый герцог потрепал меня по плечу.

– Я рад видеть, что вы с мистером Мединой друзья, сэр Ричард. Слава богу, что среди наших молодых людей, идущих в политику, есть и такие, как он. Ему необходимо как можно скорее обрести свое место, то есть – пристроиться к делу, иначе он найдет себе занятие поинтереснее, чем политика.

Не сговариваясь, мы c Мединой вместе вышли из дома. В точности, как три ночи назад, я шагал рядом с ним по тротуару. Но как разительно изменились за это время мои взгляды и оценки! Тогда я был просто слеп и глух.

Когда мы вышли на Пэлл-Мэлл, мой спутник взял меня под локоть, и жест этот показался мне скорее хозяйским, чем дружеским.

– Вы остановились в клубе? – спросил он. – А почему бы вам не пожить у меня, пока вы в городе? В особняке на Хилл-стрит полно пустых спален.

Предложение это повергло меня в смятение. Если я поселюсь у Медины, это разрушит все мои планы; но если он будет настаивать, могу ли я отказаться, если должен делать вид, что всецело нахожусь в его власти?

К счастью, он не стал настаивать. Я рассыпался в извинениях – дескать, у меня хлопот полон рот, постоянные поездки в имение, и прочее в том же духе.

– Хорошо, – проговорил он. – Но когда-нибудь я снова сделаю это предложение, и уж тогда не приму отказа.

Обычные слова, так мог бы отреагировать любой из моих приятелей, но почему-то они вызвали у меня раздражение, с которым я едва справился.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался он после паузы. – Многие из тех, кого я знаю, с трудом переносят английскую весну. Вы сегодня выглядите немного хуже, чем в прошлый раз.

– Да. На прошлой неделе я был нездоров: головная боль, провалы в памяти, какая-то рассеянность и тому подобное. Думаю, все это от перемен погоды. Я побывал у врача, и он меня ободрил.

– Кто ваш врач?

– Мистер Ньюховер с Уимпол-стрит.

Он кивнул.

– Я слышал о нем. Мне говорили, он хорош.

– Он прописал мне массаж, – добавил я. – Это, по крайней мере, снимает головную боль.

– Рад слышать.

Он неожиданно отпустил мою руку.

– Говорят, мистер Арбутнот уехал за границу?

В его голосе зазвучал холод, и я поспешил отреагировать.

– Да, читал в газете, – якобы беззаботно обронил я. – Безнадежный парень. Жаль, что он никак не желает заняться настоящим делом, потому все его таланты и дарования пропадают зря.

– Вы с ним дружны?

– Были когда-то, – бессовестно солгал я. – Я не видел его много лет и только на днях снова встретил на улице. Должен сказать, что он показался мне довольно странным. Вам не показалось, что в «Четверге» с ним творилось что-то неладное?

Медина пожал плечами.

– Я не обратил внимания. Мистер Арбутнот какой-то слишком… неанглийский. Не знаю, как он этого добился, но в нем есть что-то вопиюще левантинское. Сравните его хотя бы с гостями на сегодняшнем обеде. Даже французы ближе нам по образу мыслей.

Мы были уже у подъезда клуба. Когда я остановился, Медина посмотрел мне прямо в глаза.

– На вашем месте я бы не имел дела с Арбутнотом, – произнес он, и слова его прозвучали как приказ.

Я изобразил слегка растерянную улыбку, но кулаки у меня так и зачесались.

Я улегся в постель, бурля от негодования. Этот новый хозяйский тон, эти намеки на отношения типа «хозяин – слуга» неожиданно вызвали у меня острую неприязнь к Медине. Я отчетливо ощутил: он уверен, что обрел надо мной какую-то тайную власть. И вдобавок эти оскорбительные высказывания в адрес Сэнди, с которыми я был вынужден соглашаться!

Размышляя об этом, я долго не мог заснуть. У меня не было фактов и улик, но теперь я почти не сомневался, что Медина способен на любую низость, и что он несомненно имеет отношение к тайне трех заложников.

Вместе с тем я понимал, что если поделюсь этими мыслями с кем-либо, кроме Сэнди, меня сочтут сумасшедшим. Репутация Медины в обществе была непоколебимой, как британская конституция…

Утром я отправился к Магиллври. Первым делом я растолковал ему, что не бездельничал, а занимался собственной версией, которую считаю более продуктивной, чем попытки прощупать некоего шропширского сквайра. В ответ на его расспросы я сказал, что по делу пока ничего не могу ему сообщить, а о подробностях версии умолчу, пока не получу хоть какие-то результаты.

Однако я нуждался в помощи. Мне требовались лучшие профессионалы из тех, что работали на Магиллври.

– Рад, что у тебя хоть что-то продвигается, Дик, – кивнул он. – Что именно тебе нужно?

– Необходимо установить круглосуточное наблюдение за домом номер четыре на Пальмира-сквер в Северном Лондоне. В нем, насколько мне известно, проживает некая мадам Бреда – шведка по происхождению, занимающаяся медицинским массажем, две женщины-служанки и странноватая девочка-подросток. Я хочу выяснить, кто регулярно посещает этот дом и чем заняты его постоянные обитатели. Действовать следует с величайшей осторожностью, чтобы эти дамы не обнаружили слежку.

Магиллври записал адрес.