Три заложника

Очевидно, в последние дни влияние Медины на психику юноши стало ослабевать, и надзиратель – Джейсон, или как там его звали, ничего не мог с этим поделать. Меркот начал воспринимать этого Джейсона уже не как воплощение ада, а как обидчика, вульгарного проходимца, которого он презирал. И как только прояснился передний план общей картины, проступил и задний план. Юноше начали являться образы его прежней жизни в Элстере – сначала как разрозненные видения, которые со временем все теснее связывались между собой. Затем явилась тоска по тому, что, как он уже знал, принадлежало ему… Это вынудило его вспомнить, что он – лорд Меркот, несмотря на то что носит одежду бродяги и грязен, как кочегар. Это привело его к некоторым, еще не вполне уверенным, выводам. С ним случилось нечто невероятное: он находится в чужой стране, даже не зная, в какой именно, с ним скверно обращаются и держат взаперти. Следовательно, он должен бежать и вернуться в свой привычный мир. О побеге Меркот думал в самых общих чертах, даже не пытаясь выработать хоть какой-то план. Главное – как можно скорее убраться с проклятого саэтера, и тогда все воспоминания оживут.

Но вскоре Джейсон исчез, а вместе него появился Ньюховер. Этот человек вселял в юношу безотчетный ужас, потому что его лицо каким-то образом присутствовало в его отрывочных воспоминаниях о мучительном промежутке между его старой и новой жизнью. Теперь выбора не оставалось – он должен бежать, и даже не из-за того, что находится в этом диком месте, а из-за присутствия Ньюховера, которое грозит еще худшими мучениями.

Подходящий случай подвернулся вчера вечером около восьми, когда в доме все сели ужинать. Смутный инстинкт направил Меркота в сторону Мюрдаля. В пути он услышал шаги за спиной – и стремительно юркнул в кусты… И тут появился я – человек, который в его глазах мог быть только врагом, и юноша в отчаянии попытался ускользнуть, а затем бросился на меня. Но я назвал его имя – и это в полном смысле слова вернуло ему самого себя: он снова стал студентом колледжа Крайст-Черч, потомком знатного английского рода – измученным, запуганным, нервным, но вполне здравомыслящим.

Больше всего меня волновал один вопрос: исцелился Меркот окончательно или Ньюховер сумел возобновить гипнотическое воздействие Медины? Не очень-то я в это верил, но полностью исключить такую возможность не мог. В любом случае, не стоило упускать ее из вида.

Сидя напротив меня, молодой человек курил турецкую папиросу и выглядел так, словно каждая затяжка на шаг приближала его к вратам рая. Несмотря на всклокоченные волосы, лохмотья и бороду, в нем все еще был виден обеспеченный молодой человек, получивший отменное воспитание. Он поинтересовался, когда отходит пароход – в его голосе звучало нетерпение, но в нем уже не было паники.

– Знаете ли, – сказал я, – мне кажется, вы не можете вот так взять и сразу уплыть отсюда. Теперь, когда вы почти в норме, я хочу, чтобы вы выслушали меня и попытались понять, в каком положении вы оказались.

В самых общих чертах я изложил ему версию Магиллври и историю всех трех заложников, и мне показалось, что Меркот испытал некоторое облегчение, узнав, что не он один угодил в эту чудовищную передрягу.

– Какая гнусность! – воскликнул он, когда я закончил. – Выходит, я – единственный, на чей след вы сумели напасть? Неужели о девушке и мальчике до сих пор ничего не известно?

– Ничего!

– Бедняги… – вполголоса вымолвил он.

Вместе с тем, мне показалось, что он не вполне разобрался в ситуации, так как слишком поглощен своими ощущениями и вновь обретенной свободой.

– Теперь вы знаете, что нас ждет. Магиллври назначил облаву на десятое июня. Мы не должны освобождать заложников до девятого, чтобы у преступного сообщества не возникло никаких подозрений. Мало того: нельзя освобождать кого-то одного без остальных, разве что к девятому июня не станется никакой надежды найти остальных. Вы понимаете, к чему я клоню?

Он решительно не понимал.

– Я хочу только одного – как можно быстрее вернуться домой, – молодой человек пожал плечами.

– Естественно. Но вы должны осознать, что это невозможно, иначе нам придется отказаться от всего и пожертвовать жизнями девушки и мальчугана.

Он уставился на меня, и я снова увидел в его глазах страх.

– Вы что, хотите сказать, что я должен вернуться в это проклятое место?

– Именно. Если вы поразмыслите, то поймете, что это единственный выход. Мы не должны совершить ни единого шага, который может повредить остальным двум заложникам. Вы джентльмен и знаете, что значит играть по правилам.

– Но это невозможно! – возопил он. – Боже праведный, вы просто не имеете права просить меня об этом!.. – Голос его задрожал, на глазах выступили слезы.