Три желания, или дневник Варвары Лгуновой (СИ)

Короче, скорой мы были рады, а тому, что Веня вцепился в меня и заголосил, что без меня никуда он не поедет, — нет.

В общем, да.

Пять утра, скорая, приемный покой.

Звание «Рыцарь дня» Дэну можно было выдавать уже к половине седьмого утра, когда он встал между мной и примчавшейся Соломонией Яковлевной.

Я ее вообще не заметила, ибо досыпала на жесткой кушетке в коридоре, привалившись к плечу Дэна и ожидая результатов осмотра Вени. Сначала даже не поняла, куда делась моя пусть твердая, но удобная подушка.

А потом оглохла от «Ах, ты ж дрянь, мерзавка!!!» на все здание и увидела несущуюся на нас Соломонию Яковлевну. Черные кудряшки, выбившиеся из-под желтого платка, забавно подскакивали в такт шагам, ассиметричные полы кислотно-зеленого балахона, а платьем это я назвать не решалась, развевались.

Было б смешно, если б не было б так страшно, поскольку во взгляде Соломонии Яковлевны читалась жажда крови.

Моей.

— Мой Венечка из-за тебя, стервы такой…

Громоздкая сумка просвистела около моей головы, и пока я просыпалась окончательно, растерянно моргая, Дэн перехватил ее руку и сумку и меня загородил.

— Успокойтесь.

— Что?! Да ты кто такой?! — Соломония Яковлевна побагровела, склонила голову на бок, и вся подобралась, как петух перед боем.

— Жених, — даже не поведя бровью, равнодушно обронил мой сосед. — И это еще я должен спросить, какого ваш Веня все время лезет к моей невесте.

От подобного заявления Соломония Яковлевна опешила. Правда, ненадолго. Губы в презрительную насмешку сложились у нее быстро и протянули с непередаваемой интонацией:

— Невесте?

Дэн отвечать не стал.

Впрочем, Соломонии Яковлевне этого и не надо было.

— Да твоя невеста та еще ша…

— Рот закройте, — Дэн оборвал резко и так, что рот Соломония Яковлевна действительно закрыла, пусть и ненадолго, — и за Веней своим лучше следите. Варя, пойдем.

Мне скорее приказали, чем предложили, и в сторону выхода почти потащили. Осталось только ногами перебирать и на онемевшую Соломонию Яковлевну оглядываться.

Наверное, это был первый раз, когда ее кому-то удалось осадить.

Домой мы добрались к девяти, а в девять тридцать, нацепив брючный костюм и заколов волосы, я уже перестукивала каблуками по лестнице архитектурной академии.

На плече раскачивалась черная папка с моими творениями.

Сегодня экзамен по живописи.

Первый из двух.

Через два дня будет второй — рисунок.

И за полгода подготовки я не доросла до уровня людей, готовившихся к архитектурке с садика и занимавшихся по пять часов в день, и на курсы подготовительные я не ходила.

Не двух — и не годичные, потому что о том, что с этого года в академии будет введена пробная специальность «Реставрация произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства» я узнала только в ноябре.

Случайно, но этой случайности хватило, чтобы серьезно задуматься об уходе с истфака, а сданная в свое время литература лишь еще больше склоняла к подобному безумству.

Мне всегда была интересна реставрация, но… у нас ее не преподавали, а в Питер или Москву, бросив все, уезжать я не решилась и пошла на истфак.

Я ведь знала историю и любила. Впрочем, сейчас тоже люблю, но не с научной стороны. С научным и правильным подходом к изучению историю у меня, как оказалось, сложности.

Ладно, повторяюсь.

Если же, по существу, то скучая на очередной лекции в ноябре наткнулась на запись о наборе единственной и первой группы по реставрации, решила, что это намек свыше на мои размышления «если уходить, то куда», и начала готовиться к поступлению.

Только полгода — это не одиннадцать с плюсом лет, поэтому, оценивая свои шансы реалистично, следовало признать, что они, как бесконечно малая, стремятся нулю. И в отличие от математической последовательности этого нуля достигнут.

В обозримом будущем.

Не стоило в этом году пытаться поступать и с истфака уходить тоже, и…

Я остановилась, вдохнула-выдохнула, посмотрела на часы — еще пятнадцать минут у меня есть — и позвонила Ромке, потому что Ромка — это Ромка, мое личное успокоительное. Мне всегда достаточно услышать его насмешливый голос или взглянуть в зеленные лукавые глаза, чтобы успокоиться и понять, что все мои проблемы обнулились и стали решаемыми.

— Варвар? — Ромка был удивлен, ибо в столь раннюю рань для меня я предпочитаю спать.

— Привет, скажи, что у меня все получится, и ни о чем не спрашивай, — выпалила на одном дыхании.

Мой лучший друг же помолчал, а после медленно проговорил:

— У тебя все получится… хотя бы потому, что дуракам везет.

— Ром!

— И все-таки можно один вопрос?

— Ну.

— Алиби с лопатой готовить?

— Нет, — я улыбнулась.

— Тогда я спокоен, — с пафосом выговорил друг и, не прощаясь, отключился.

Экзамен длился шесть часов с часовым перерывом на обед. Еда в меня не лезла, поэтому глотать я предпочла успокоительное.

И к семи вечера я выползла на улицу уставшей, голодной, но спокойной, как удав. И на информирование «результаты смотрите завтра на сайте» ответила лишь кивком и безмятежной улыбкой в отличие от многих других.

Нет, правда смысла волноваться не вижу, где могла уже накосячила, а посему о чем еще можно переживать?

Ни-о-чем.