Три желания, или дневник Варвары Лгуновой (СИ)

— Луций Анней Сенека, убери свои грязные лапы от моих вещей! Это моё, а моё трогать нельзя!

Слишком умная скотина в ответ презрительно фыркнула, демонстративно выпятив задницу порылась в утрамбованных шмотках и, выбрав мой новенький, прекрасный кружевной бюстгальтер за четыре тысячи, деловито потащил его в угол.

К тазику с водой.

Проворно потащил, гад.

— Эй, нет! Слышишь, не смей! Только попробуй! — я кинулась следом, но запнулась о чемодан и рухнула на пол.

А мои четыре тысячи в воду, где эта тварь их стала активно полоскать.

У вас крепкая нервная система?

Вот я думала, что у меня крепкая, верила в это все двадцать лет своей жизни.

Ошиблась.

Выпавший из шкафа на меня скелет доказал обратное.

Я завизжала и замахала руками, пытаясь его с себя стряхнуть.

— Ты чего орешь, как потерпевшая? — возмущенный Дэн заглянул как раз в тот момент, когда я отцепила от себя, а заодно от туловища, череп и швырнула его в сторону.

Как оказалось, в сторону Дэна, который взвыл не хуже меня.

— Вася!!!

— Какой Вася?! Я — Варя! — выпутывая из волос кисть с пальцами, возмутилась я.

Первый шок уже прошел.

— Ты — дура, а не Варя! Вася — это он! — рявкнул Дэн и отобрал у меня руку.

Конечностью потрясли у меня перед носом, придирчиво повертели и всучили мне обратно.

— Держи, его сейчас собирать придется.

Прозвучало обвинением.

Нет, это еще я виновата?!

Я чуть заикой не стала и сердечный приступ не заработала.

Я — пострадавшая! Я, а не Вася!

Где сочувствие?! Где понимание?!

И вообще какой дурак запихнул скелет в шкаф?

— Мой сосед, — хмуро ответил Дэн, поднимая ноги, — бывший.

Логично, его ж комната.

Зачем я спрашивать, правда, не буду. Остатки психики все еще есть надежда сохранить.

— Чего стоишь? Бери позвоночник с ребрами и пошли клеить!

Час ночи.

Я в клее. Сенечка в клее. Дэн в клее.

Кухня тоже вся в клее.

А Вася нет.

Если у рук-ног кости были просверлены и соединены проволокой и где-то шурупами, то череп был склеенным, поэтому со всем, кроме него, мы разобрались относительно нормально.

Череп же…

После моего метания он напоминал пазл, который, судя по взгляду Дэна, мы либо соберем, либо на анатомическое пособие пойдем мы с Сенечкой…

— Ты точно все кости собрала? — мрачно в третий раз уточнил Дэн.

— Да.

Я была тиха, покладиста и исполнительна. Жить хотелось сильно, а этому психу столь же сильно хотелось меня прибить.

Нет, чисто по-человечески я его даже понимала. Сделать из одного черепа двадцать три отдельно лежащих кости — это талант, за который хочется убить с особой жестокостью.

Я б ему даже помогла, если б речь шла не об убийстве меня любимой.

— Тогда где?!

— Что?

— Сошник.

«Чего?», — я благоразумно уточнять не стала.

Спрашивать: «А может без него обойдемся?» тоже.

Сошник так сошник.

Сейчас в инете сама найду как он выглядит и пойду искать в третий раз. Зато пол точно у меня теперь чистый и под кроватью тоже.

Пол третьего ночи.

Дэн — псих!

Почему нельзя доклеить этот чертов череп утром?!

Кстати, сошник мы нашли. У Сенечки в тазике.

Сенечка сделал вид что не при делах, эту мелкую фигню видит первый раз и, стащив со стола пачку печенья, удалился в комнату.

И все бы ничего, но оказалось, что я неправильно соединила решетчатую и клиновидную кость.

Не, ну я откуда знаю, как они правильно соединяются?!

Я их вообще первый раз вижу!

Это я Дэну и заявила, на что он как-то меланхолично выдал:

— Правильно, у тебя-то за ненадобностью их и нет.

Все-таки он гад.

Полпятого утра.

Вася склеен.

Меня отпустили спать.

3 июня

Мне снился прекрасный сон.

Закатное солнце, небо всех оттенков розового и фиолетового, что гармонично переплетались, перетекали один в другой. Темное-синее, почти черное море, переливающееся сотней бликов.

Оно мягко выносило белоснежно-пенные волны к берегу, красило песок в темный оттенок и щекотало мои ноги, что проваливались в неостывший еще песок.

Подол белого платье развевался от порывов свежо-соленого ветра, путался в ногах. А я смеялась и тянула кого-то за собой по самому краю берега.

Сухая ладонь и крепкая, надежная, я крепко держу ее, но и она не отпускает меня.

Я вглядываюсь, пытаюсь разглядеть лицо, но…

Вглубь берега — метров двадцать не более — белоснежная беседка, свечи и шикарно накрытый стол, как в ресторане. Вышколенный официант с ручником.

Музыканты.

Они играют…

…играют O Fortuna из Кармины Бурана Орфа.

Классная композиция, на звонке у меня стоит уже две недели.

Когда телефон начинает звонить в переполненном автобусе, на меня начинает нервно оглядываться даже водитель, а люди шарахаться.

В общем, мне нравится, а Милка вот не оценила, попросила не позорится и поменять.

Так, это лирика, сейчас важно другое: почему музыка достойная хоррора звучит в моем прекрасном сне?..

С мыслями о Орфе, что совсем не котировался с морем и романтическим ужином, я проснулась окончательно. Не открывая глаз, пошарила рукой в поисках телефона.

Нашла Сенечку и получила еще один укус.

Хвостатая сволочь.

Пришлось противиться закону всемирного тяготения, поднимать голову, открывать глаза и…

— Не трогай телефон, гад! Положи, положи, где взял, скотина! Еще шаг к тазику и пойдешь на шубу!