Три желания, или дневник Варвары Лгуновой (СИ)

Не призналась, что согласие это в большей степени из-за паразитов, в которых я теперь неплохо разбираюсь. Вряд ли бы подобная честность нашла понимание, не оценил бы её Гордеев, который и так, кажется, обижен.

Задет за живое.

Поэтому вслух я сказала другую правду:

– Вы тоже интересный человек, Ярослав Викторович Гордеев.

– Приятно слышать, – интересный человек хмыкнул.

Подал знак водителю, и мы поехали.

В тишине, в которой ехать было слегка неуютно, поэтому, штрихуя неловкость, я спросила то, о чём при желании, а оно у меня имелось, можно было разглагольствовать до самой выставки и через все пробки и светофоры.

– Чем вы занимаетесь, Ярослав?

Вот то, что спросила я.

Задала закономерный вопрос, учитывая личного водителя и все остальные атрибуты богатства, включая машину, марку которой я и под дулом пистолета не скажу и не узнаю, но вот раньше в подобных автомобилях мне кататься точно не приходилось.

И да, говорил о своей работе Гордеев до самой выставки.

Пытался объяснить неисправимому гуманитарию в моём лице. И сначала он говорил отрепетировано, сухо, официально, как повторял, наверное, сотню раз для журналистов, но… после моего хлопанья ресниц и честного: «А можно ещё раз, только как для дураков?» владелец «Карт-медии» запнулся.

Замолчал, уставившись на меня.

– Мне любопытно. Правда, интересно, чем вы занимаетесь и зарабатываете на вот это всё, – я усмехнулась и обвела рукой дорогущий салон, щёлкнула пальцами. – Но из всего, что вы мне только что сказали, я в лучшем случае поняла две пятых. Информатика – это не моё, от слова «совсем». Мне в школе по ней пятерку нарисовали, только чтоб аттестат не портить.

Городее хмыкнул.

А затем неожиданно широко улыбнулся, повернулся всем телом ко мне, сел куда свободнее и удобнее. Начал рассказывать, активно жестикулируя и приводя смешные аналогии, с которыми стало куда понятней.

Я даже уточняла некоторые моменты, хохотала.

И, пожалуй, я чуточку сожалела, когда машина остановилась и водитель, опустив стекло, объявил, что мы приехали.

***

Макс Лоар.

Меня познакомили с ним буквально с порога.

И не таким я представляла себе фотографа, вообще фотографов в целом. В моём воображении они все были почему-то невысокие и худые, как Мила, что про Лоара мне когда-то и рассказала, она увлекалась фотографией с детства.

Нет, ну что?

Хороший фотограф должен везде пролезть и удержаться! А если ты под центнер или два метра в высоту, то это уже, на мой взгляд, весьма проблематично.

Как оказалось, не всегда.

И если Гордеев был в меру накачан и спортивен, когда все трицепсы, бицепсы и кубики есть, но не выпирают, то Макс Лоар оказался фанатом спорта и бодибилдинга. Или где там у нас лучше всего прокачивают плечевой пояс?

Ещё «молодой, но весьма талантливый фотограф» был под два метра ростом, поэтому даже на каблуках я взирала на него снизу вверх.

– Славка, ну наконец-то, рад тебя видеть! – плывя к нам, расплылся в широкой улыбке друг Гордеева.

Они, сцепляясь руками, приветственно обнялись, похлопали друг друга по плечам и обменялись дежурными фразами. Я же скромно стояла рядом, ждала, когда обратят внимание, и разглядывала Лоара.

Он, ко всему прочему, был наголо брит, и мой взгляд всё время невольно цеплялся за блестящую в свете ламп макушку. Или за нос, что соответствовал орлиному и, кажется, был ломан. И, пожалуй, внешне Макс Лоар больше смахивал на боксера, чем фотографа.

Нет, я его представлял определенно другим. Не знаю каким именно, но точно не таким… масштабным и лихим.

И меня, обрывая размышления, таки заметили.

– А что за красавица с тобой сегодня, а, Славка? – белёсые брови Лоара взметнулись вверх, а на меня уставились блестящими любопытством глазами.

– Варя, моя… хорошая знакомая, – замешкался, но всё же дал характеристику Гордеев.

И, пожалуй, она меня устроила.

Знакомая – это нейтрально-идеально.

– Очень приятно познакомиться с вами лично. Наслышана о вашей зимней выставке в Вене, – я протянула руку для рукопожатия, но мне её галантно поцеловали, а на словах о Вене ещё и с большим интересом посмотрели. – Ваши эксперименты с ломографией5 были поистине смелыми…

***

– Я влюблен, я очарован… – пропел Лоар, прощаясь через два часа на крыльце галереи и снова целуя мою руку. – Славка, береги свою красавицу, иначе уведу.

Он шутливо погрозил ему пальцем. А Гордеев что-то мрачно буркнул в ответ, но я сама была в состоянии «влюблен и очарован», хотя совсем и не оганчарована6, поэтому внимания не заострила.

– Варя, вы меня покорили познаниями, а ваш интерес к нашему скромному ремеслу!.. – Макс захлопал по карманам и вытащил чёрный прямоугольник визитки. – Вот, возьмите. Если захотите снова прийти или подискутировать об искусстве, то милости прошу. Для вас я всегда свободен.

– Спасибо.

Визитку я взяла, и мы снова распрощались, пообещав заглянуть ещё раз до закрытия, что обещано было через месяц.

Нет, сегодня, в самом деле, прекрасный вечер, и даже плохое настроение Гордеева мне этот день не испортит. Понятно, конечно, что я обломала человеку свидание и общение тет-а-тет, но стыдно мне не было.

Мне было интересно.