Три желания Мэйв

Извозчик помог выйти Саре. Пока я выбиралась, она принялась пререкаться с ним из-за платы за проезд, но затем все же отдала деньги.

Мы встали у входа в банк и вытаращились на мраморные колонны, которые устремлялись словно прямо в облака. Охрана в красивой форме, величественные двери, украшенные резьбой, и окна… Банк казался крепостью. Крепостью, которая берегла другой, защищенный мир – мир напыщенных мужчин в деловых костюмах. Мужчин с важными документами, ворочающих целыми состояниями. Мужчин, которые перевозили нужные товары на поездах и кораблях по всему свету.

А мне предстояло штурмовать эту крепость с банкой сардин наперевес.

– Вы знаете, что будете говорить, мисс Мэйв? – спросила Сара.

– Ничуточки, – ответила я. – Идемте.

Когда мы входили в банк, охрана покосилась на нас. Без Сары меня бы отсюда вышвырнули, словно бродячую кошку. Подросткам без сопровождения в банках радовались примерно так же, как крысам.

Внутри помещение оказалось еще более впечатляющим, чем снаружи. Повсюду люстры и сверкающая обстановка. Колонны, пол, выложенный гранитом. Множество охранников и служащих, которые бесшумно трудились в прохладном полумраке при свете мерцающих газовых ламп. Изредка кто-нибудь из работников тихо проходил от одной двери к другой, как жрец в древнем храме.

– Чем могу вам помочь? – Рядом с Сарой, словно привидение, материализовался высокий мужчина в черном костюме.

Судя по морщинам и хриплому голосу, лет ему было эдак сто два. Возможно, он уже и вовсе умер.

– Я разыскиваю мистера Эдгара Пинагри, – сказала я. – Можно ли с ним побеседовать?

Глаза старика удивленно распахнулись.

– Самого директора банка? Могу я поинтересоваться, в чем суть вашего вопроса к нему, прежде чем узнаю, свободен ли он?

Я откашлялась и постаралась говорить как взрослая.

– Это личное дело. Оно касается мистера Альфреда П. Трезелтона.

Старик распахнул глаза сильнее. Кажется, они обладали свойством распахиваться бесконечно.

– Именно сейчас у мистера Пинагри встреча с господином Трезелтоном.

– Пожалуйста, спросите, свободен ли он. – Черт возьми… Я так и знала! – Тогда мне тем более важно присутствовать при их разговоре.

– Верно, – кивнула Сара. – Очень, очень важно.

Дознавателю явно хотелось сунуть нос в наши важные дела – наши, без сомнения, важные женские дела.

– Позвольте спросить, как вас представить?

– Мэйв?

Подняв взгляд, я увидела, что к нам спешит отец. Идет так быстро, как только может идти служащий в сем финансовом святилище. От вида папы у меня заныло сердце. Отец выглядел еще более измученным тревогами, чем обычно. И похудел, хотя мы виделись совсем недавно – на Рождество. Бедный папа…

Отец подошел ко мне. Похоже, он был так же рад меня видеть, как, к примеру, мою в высшей степени набожную, непрестанно брюзжащую двоюродную бабушку.

– Что ты здесь делаешь, Мэйв, и почему ты не в школе?

– Прошу прощения, – басом перебил старик. – Вы знаете эту юную леди?

Готова поклясться, отец вздрогнул.

– Это моя дочь, мистер Смитерс.

– Вот как… – Старик сморщил древний нос (какие огромные ноздри!). – Она заявила, что у нее срочное дело к мистеру Пинагри и мистеру Трезелтону.

Мистер Смитерс бросил мимолетный взгляд на дверь, обшитую деревянными панелями. Отец тоже посмотрел туда. Вот где проходит встреча… Точно.

Отец напрягся.

– Благодарю, мистер Смитерс. Дальше я сам.

Он направил нас в противоположный конец банка, к небольшому кабинету, и жестом пригласил войти. Я почуяла ловушку. И входить не стала.

– Мэйв, – прошептал отец, – что все это значит? Почему ты не в школе? Кто эта девушка с тобой?

Сара сделала книксен.

– С вашего позволения, сэр, я Сара Триппин, недавно поступила на службу в пансион мисс Мэйв. Сопровождаю вашу дочь по важному делу.

– Что ж, понятно. Спасибо.

Отец отказался от попыток запихнуть меня в отдельное помещение. Он придвинул стул, чтобы смотреть мне прямо в глаза.

– Какие дела могут связывать тебя с главой банка, Мэйв? А также с мистером Трезелтоном, членом правления. – Он вздохнул. – Даже я почти не разговариваю с мистером Пинагри, особенно в последнее время. Мэйв, послушай: я запрещаю. Что бы ты ни замышляла, я запрещаю. Возвращайся в школу немедленно.

Я взяла отца за руку.

– Знаю, что ты не поймешь этого, папа, – сказала я ему, – и я не сумею тебе объяснить, но поверь, клянусь, мне нужно это сделать. Ради тебя. Ради нас всех.

Отец так и разинул рот. Точно такое же недоуменное выражение лица у него было все праздники, когда Эвангелина пыталась ему объяснить, почему именно этот дорогой шелк абсолютно, совершенно необходим для респектабельного венчания.

Овладев собой, отец притянул меня ближе и прошептал на ухо так, чтобы не слышала Сара:

– Банк едва ли подходит для одной из твоих проделок, Мэйв. Особенно теперь. Я не могу позволить себе ни малейшего промаха. Если моя дочь ворвется к мистеру Пинагри с какой-нибудь безумной идеей, меня просто вышвырнут на улицу.

У меня защипало глаза.

– Папа, тебя вышвырнут, если ты меня туда не пустишь. Даже теперь, наверное, уже слишком поздно. Пожалуйста, не задерживай меня еще сильнее.