Три желания Мэйв

– Рыжеусый начал преследовать меня сразу после того, как мистер Трезелтон пригрозил украсть моего джинна. – Я сунула руку в карман. Все на месте. – А прошлой ночью, когда этот человек предпринял очередную попытку, мы с ним подрались и успели кое-что снять у него с пальца до того, как он сбежал.

Я достала кольцо, протянула его отцу, а тот – мистеру Пинагри.

Директор банка поправил монокль и стал рассматривать золотой ободок, поглядывая на письма Трезелтона. Затем полез в ящик стола за сургучом, подержал его над газовой лампой, пока тот не расплавился, превратившись в блестящую массу. Капнул горячим сургучом на лист бумаги, подул, чтобы немного остудить, и вдавил в него кольцо.

– В точности такой же, – сообщил отец, заглядывая мистеру Пинагри через плечо. – Оттиски совпадают.

Директор осмотрел результат, задумчиво соединил пальцы.

– Ваш почерк и печать на записке, отправленной ученице пансиона, – такой след, который сложно оставить без внимания, Альфред.

– Это означает лишь ловкую подделку, – отрезал мистер Трезелтон.

Отец нахмурился.

– Подделка… – повторил он, – с расчетом на то, чтобы убедить весь мир, будто мистер Альфред Трезелтон пытается выманить у школьницы банку сардин, хотя на самом деле это не так? – Отец многозначительно кашлянул. – Верится с трудом.

Мистер Трезелтон пристукнул тростью по полу.

– Во что верится с трудом, – провозгласил он, – так это в то, что я позволяю двум ничтожным банкирам допрашивать меня с пристрастием по поводу смехотворного обвинения. Мол, я пошел на преступление, чтобы силой отнять у школьницы некое воображаемое существо, обитающее в консервной банке из-под сардин! Послушайте, господа, я не только оскорблен, но и испытываю серьезные сомнения в вашем душевном здоровье. На следующем заседании, Эдгар, я буду вынужден уведомить об этих тревожных событиях правление банка.

Вся крепкая фигура мистера Пинагри тотчас будто осела, словно куча мокрого серого белья. Весь его пыл угас.

– Ну, будет вам, Альфред, – успокаивающе начал он, выдавив из себя натужный смешок. – Никто никого не допрашивает «с пристрастием», как вы затейливо выразились. Разумеется, я вас ни в чем не обвиняю.

Я теряла позиции. Снова и снова. Ни истина, ни логические рассуждения не имели даже крошечного шанса против неизмеримого богатства и власти господина Трезелтона.

– Обвинения вовсе не смехотворные, – вмешалась я, – если у меня и вправду имеется могущественный джинн. А он у меня! Мистер Трезелтон это знает и жаждет его заполучить больше всего на свете.

Отец вздохнул и будто бы съежился в своем костюме. Мистер Пинагри достал из ящика стола пастилку и сунул в рот.

Пора испробовать последнее средство: смиренную капитуляцию. И ловушку…

Я шагнула к мистеру Трезелтону.

– Я пришла сюда, – кротко сказала я, сделав над собой усилие, – чтобы принести вам джинна. Мермера.

Брови господина Трезелтона слегка приподнялись.

– Так его зовут. Это морской джинн, поэтому он и сам похож на рыбу.

У отца и мистера Пинагри сделался такой вид, будто у них кружится голова. Я вытащила из кармана банку сардин и протянула ее на ладони.

– Я пришла отдать это вам и помешать оклеветать отца перед господином Пинагри. Похоже, уже слишком поздно.

При виде моего рыбьего сокровища мистер Трезелтон выпучил глаза и облизал губы. Будь он собачкой тетушки Веры, уже пускал бы слюни. Но я и сама пыталась выудить крупную рыбу: поймать на крючок акулу делового мира, приманив ее на восемь унций[13] сардин.

Я отодвинула руку с жестянкой.

– Но раз папу все равно уволят, я лучше оставлю джинна себе. Когда отец потеряет работу, нам пригодятся желания, чтобы свести концы с концами. – Сунув банку в карман, я повернулась к выходу. У отца был совсем жалкий вид, и мое сердце заныло. – Прости, папа. Мне так жаль, что я не сумела тебе помочь. Клянусь, это правда.

Дверная ручка показалась невыносимо тяжелой. Я медленно ее нажала.

– Постойте.

Все повернулись к мистеру Альфреду П. Трезелтону. Лицо его блестело от пота, взгляд перескакивал с моего отца на господина Пинагри и обратно.

Трезелтон разразился громким смехом.

– Так, так, подождите, – сказал магнат. – Возможно, я слишком поторопился, доверившись своему источнику, Эдгар. Наверное, будет чересчур поспешно предполагать, что именно мистер Меррит, который, по вашим словам, всегда был предан банку, и есть виновник бесконечных краж. Мой информатор мог и ошибиться. Господь свидетель, такое случается.

Дородный Эдгар Пинагри откинулся на спинку кресла и задумчиво воззрился на мистера Трезелтона.

– Такое и впрямь случается.

Я шагнула в открытую дверь.

– Разумеется, я хотел лишь помочь, – слова из мистера Трезелтона лились потоком, – поскольку я ваш друг, то счел своим долгом передать эти сведения. Но, возможно, слишком поторопился.

Мистер Пинагри барабанил кончиками пальцев друг о друга, а мистер Трезелтон не отрывал взгляда от меня, главным образом от моих карманов. Бедный папа лишь наблюдал за обоими джентльменами.

– Постой, Мэйв, – позвал он, – вернись.