Три желания Мэйв

– Если докажу, вы поверите, что Томми честный мальчик и пребывает в здравом уме?

– Полагаю, да, – кивнул Пойндекстер.

– И возьмете его в ученики?

– Ни один ребенок не должен жить в столь зловещем и пагубном месте, как этот приют, – заявил мистер Пойндекстер, поглаживая бакенбарды. – А вдруг я украду вашего джинна, если узнаю, что он и правда существует? Не боитесь?

Тьфу ты прóпасть! Он уклонился от вопроса.

– Не боюсь, – сказала я. – Я в это попросту не верю.

Хозяин лавки улыбнулся.

– В тот день, когда мы познакомились, вы сказали, что заплатили бы целое состояние за настоящего джинна из лампы. Это по-прежнему так?

– Ага… Так, значит, мы дошли до предложения, от которого я не смогу отказаться?

– Так это правда? – не отступала я.

Мистер Пойндекстер поджал губы.

– Хм-м, – протянул он, – я бы заплатил только в том случае, если бы не сомневался, что джинн существует. Однако, – хохотнул мистер Пойндекстер, – я не могу представить, что владелец лампы, если она и правда у него есть, захотел бы с ней расстаться. За любые деньги. Зачем это ему?

И правда – зачем?

Возможно, владельцу лампы хочется удостовериться, что страшное пророчество Мермера никогда не сбудется, что жажда золота не разорвет душу на части. Или потому, что одни мечты гораздо важнее воплотить в реальность, нежели другие.

– Итак, я предлагаю следующее… – начала я. – Я докажу вам, что у меня есть джинн, а вы согласитесь признать, что Том не лжец и я его не дурачила.

Мистер Пойндекстер кивнул.

– Договорились.

Я заметила, что отец уже не разглядывает древности, а стоит поблизости.

– Тогда я отдам вам джинна, и вы станете его новым господином, но только если возьмете Томми в ученики и будете хорошо с ним обращаться, а также позаботитесь, чтобы ему никогда больше не пришлось жить в этой ужасной ремесленной школе и гробить здоровье на опасной ткацкой фабрике, работая от рассвета до заката и вдыхая всю эту пыль.

Мистер Пойндекстер зацепился большими пальцами за карманы жилета.

– Вы это сделаете? – спросил он. – Обменяете джинна на своего друга?

Я усилием воли подавила слезы.

– Обменяю.

Мистер Пойндекстер и отец переглянулись.

– И еще одно, – добавила я. – Вы никогда не расскажете Томми, что мы заключили сделку.

Зигфрид Пойндекстер кивнул.

– Такова моя цена, – заявила я. – Скажете, мол, вам продал ее какой-нибудь незнакомец. Не хочу, чтобы Томми думал, будто мне должен.

– Хорошо, мисс Мэйв, – сказал владелец «Лавки чудес». – Я согласен на вашу цену. Но сначала докажите, что джинн – настоящий.

У меня задрожали руки и разболелся живот, когда я стала доставать банку сардин – настоящую банку – из кармана в последний раз.

Увидев ее, отец огорченно покачал головой, но я не обратила внимания. Просто вставила ключ и закрутила крышку назад.

Наружу вырвалось облако серного чада, из него проглянул змеевидный силуэт мерзавца, принялся раздуваться и растягиваться, под чешуйчатым жилетом забугрились зеленые мышцы. Вокруг джинна кружился вихрь, белые брови и усы колыхались.

Последнее желание… Это мой джинн. Сосуд у меня, и мне все еще причитается желание. Можно загадать его прямо сейчас…

Но я пришла сюда не за этим!

– Боже мой, вы только гляньте, – прошептал мистер Пойндекстер.

– Угу! Угу! – взволнованно поддакивал Моррис.

Мермер заметил совенка и прищурился.

Хм, любопытно… Старый добрый Моррис. Однажды он меня уже спас. Возможно, совенок станет моим талисманом и поможет пережить эти мгновения.

Отец уставился на джинна. Обнял меня за плечи, но не мог подобрать слов.

А вот Мермер не ощущал их недостатка.

– Ты! – взревел он. – Мерзкая плутовка, жуликоватое сопливое отродье! Древнее проклятие отца пустяк по сравнению с тем, что я обречен подчиняться тебе! Позор на мою голову, позор! Девчонки, детишки, их забавы и прочий вздор! О, дайте мне могучего доблестного господина, я положу весь мир к его ногам! Я буду…

– Он всегда такой? – спросил мистер Пойндекстер.

Я кивнула.

– Почти всегда. Вы привыкнете.

Огромная зеленая голова Мермера резко развернулась к мистеру Пойндекстеру, который глазел на него.

– Доблестный ли ты человек?

Кажется, у хозяина лавки язык прилип к нёбу.

– Ну, я… Можно и так сказать…

– Быстрее! – торопливо выпалил Мермер. – Хватай девчонку, обмотай цепями, запри – и станешь моим хозяином.

– Послушайте! – возмутился отец. – Никаких цепей!

– Вообще-то, – вмешался мистер Пойндекстер, – девочка заключила со мной сделку. Она отдала тебя мне. Так что теперь я твой хозяин. Нам вовсе не нужно ее запирать.

Вихрь вдруг остановился. Мермер завис в воздухе. Могучие руки поникли.

– Она меня отдала? – тихо спросил он голосом глубоким, словно темное море. – Так ничтожно мало ценила мое могущество, что сторговалась со смертным обменять мою безграничную власть на никчемный хлам?

Мне хотелось рассмеяться. Даже у этой бесчувственной громады, величайшего себялюбца, были чувства. И я их ранила.

– О, Мермер, – поддразнила его я, – не принимай на свой счет. Знаешь, ты мне все больше и больше нравишься. Мы бы могли стать почти приятелями. Если бы мне пришлось обзавестись джинном, никого другого, кроме тебя, я бы и не выбрала.