Три желания на Новый год (СИ)

Компанию ей всегда составляла кошка Дуська, которая месяц назад вышла погулять и почему-то не вернулась. Нина Васильевна очень переживала за кошку, боялась, что ее могут обидеть злые люди или сбить машиной. Она вспоминала, какие замечательные вечера они проводили вместе с Дуськой и почти что плакала. Каждый день до самого вечера она искала свою кошку, но так и не находила. Она уже решила, что больше никогда не увидит свою любимицу.

— А почему эта женщина думает, что ее кошку могут обидеть? — удивленно спросила Йа.

— Потому что такие случаи бывали. Я не знаю, кем надо быть, чтобы мучить животных, но у нас иногда находят… — тут я замолчал, потому что вспомнил котенка, которого мы с друзьями нашли у мусорных бачков летом. Кто-то жестокий обрезал ему ушки и сломал лапки. Когда мы притащили этот испуганный, истошно орущий и дрожащий комочек к ветеринару, врач нашел у него еще и следы ожогов от сигарет. Комок подкатил к горлу и я чуть не разревелся, как маленький. Тогда, летом, мы все поклялись, что никогда не обидим ни одного животного, даже тараканов, хотя они противные. Котенка вылечили и мой друг Серега забрал его себе. Теперь это был уже большой кот, но он все равно всех боялся и забивался в угол, когда мы приходили в гости к Сережке.

— О, мои боги… — пробормотала Йа и я только сейчас сообразил, что она снова подсмотрела мои мысли. — Немедленно пошли искать кошку! Или я за себя не отвечаю!

Вокруг взметнулись снежинки и Йа что-то прошептала, глядя в небо. Тучи разошлись и множество звезд глянуло на нас. Я увидел, как Йа закрыла глаза и замерла. Потом вдруг она сорвалась с места и полетела, таща меня за собой как на буксире.

— Эй, ты чего?

— Мне указали путь! Сейчас мы найдем эту Дуську! — кричала Йа и ее слова уносил ветер.

Я не успел опомниться, как мы очутились у какого-то подвала. Дверь была закрыта на большой амбарный замок, но Йа это не остановило. Через секунду мы оказались в подвале с другой стороны двери.

Йа начала тихонько светиться и этого света хватало, чтобы освещать нам путь. Я видел старые ступеньки из раскрошившегося бетона, гудящие трубы центрального отопления и какие-то перегородки справа и слева. У нас в доме в подвале были мастерские по ремонту обуви и маленькая мебельная фабрика. Так что мне было непривычно видеть заброшенный и неухоженный подвал.

— Надо ее позвать.

— А чего не позовешь?

— Это мое или твое желание, в конце концов? Давай, подключайся.

— Да ладно, не рычи. Между прочим это было нашим общим желанием, — но посмотрев на нее, я подумал, что препираться сейчас не время и не место. — Дуся, Дуся! Кис-кис-кис! Ты где, кисонька? — позвал я кошку.

Тут же раздалось мяуканье, в котором даже я распознал такую надежду, что стало не по себе. К нам прибежала большая трехцветная кошка. Она мурчала и терлась о наши ноги. Я наклонился и подхватил ее. Дуська оказалась на удивление легкой и тощей.

— Кто-то запер ее тут, в этом подвале и она уже месяц живет только пойманными крысами и снегом, залетающим в разбитое окно, — сказала вдруг Йа таким голосом, что я испугался, как бы она не пошла разбираться с тем, кто запер тут Дуську. — А еще… — Она не успела договорить, потому что кошка вдруг спрыгнула с моих рук и убежала в темноту. И почти сразу же вернулась, неся в зубах… котенка.

Дуська положила его к нашим ногам и снова унеслась прочь. Котенок повертел головой, мяукнул и плюхнулся на пол — вычесывать блоху за ухом. Тем временем Дуська успела принести нам еще двоих котят. Три пушистика сейчас с интересом изучали мои шнурки и ноги Йа. А мы стояли и молчали.

Потом Йа что-то сделала и в ее руках оказалась вместительная корзинка, выстланная ватой. Я посадил туда трех котят, Дуська прыгнула сама и сразу начала умывать своих детенышей. Котята пищали и тыкались носами ей в пузо. Наконец они все распределили мамкины сосцы и, мурча, принялись сосать молоко. Дуська смотрела из корзинки на нас и в ее глазах отражались отблески от Йа.

— Держи корзинку крепче, — сказала Йа и обняла меня за плечи.

Мы летели через заснеженный город, я прикрывал руками корзину, боясь, что Дуська может испугаться и выскочить, но кошка лежала смирно и умывала языком котят. Через минуту мы оказались у подъезда, где жила Нина Васильевна, как объяснила мне Йа.

Мы присели на корточки у корзины и по очереди гладили Дуську и ее котят. Разговаривать особо не хотелось. Вдруг с дальнего конца двора по снегу заскрипели шаги.

— Это идет Нина Васильевна. Ей сейчас так плохо, что она думает вызывать ли ей Скорую или просто принять валидол. Как ты думаешь, она обрадуется тому, что Дуська нашлась, да еще и с прибавлением?

— Конечно! Ты же видела, эта кошка для нее — всё!

— Тогда нам пора. Прощайте, котятки, — Йа погладила напоследок три крохотные головенки и почесала за ушком Дуську. — Это вам на память. — Она распустила косичку и повязала бантик на ручку корзины. Как только ее пальцы отпустили ленточку, бант стал ярко-красным, как мешок Деда Мороза.