Три женщины

– Я думал, ты кончила, – говорит он, запыхавшись.

– Не совсем.

Он вводит в нее один палец и медленно тянет его на себя. Потом он вводит второй, и она стонет от наслаждения.

Это продолжается несколько минут, и она почти кончает, но не совсем, потому что знает: как только она кончит, он уйдет. Когда французы называют оргазм «маленькой смертью», они имеют в виду счастливую, удовлетворенную смерть. С ней не так. Ее ждет страшная смерть. Каждый раз может стать последним, когда она испытывает это наслаждение.

– Женщина, ты меня замучила!

Она знает, что его беспокоит. Ему не нравится находиться в тесном пространстве.

– Ну и иди! – говорит она. – Я кончу сама. Убирайся.

– Подожди минутку, – говорит он. – Мне нужно отлить.

Он выходит из машины и писает прямо на поляне. Потом Эйден берется за телефон. Она плохо видит его через запотевшие стекла машины, но слышит, что он разговаривает с мужчиной, а не с женщиной, слава богу. Она начинает ласкать себя пальцами, но как-то глупо заниматься этим в машине в одиночестве. Эйден даже не смотрит на нее. Поэтому она одевается, выходит, садится на багажник машины и закуривает сигарету из пачки, которую купила для него.

Закончив разговор, он подходит к ней и кладет сильные руки ей на колени.

– Ну, малыш, я тебе позвоню.

– Знаю, – отвечает она, глядя на деревья на краю леса.

Он уходит, но она окликает его:

– Эй, эй! Не хочешь взять сигареты? Они для меня крепковаты.

– Ага, спасибо, малыш.

– Шесть баксов.

Он достает бумажник, вытаскивает пятерку и доллар.

– Я же пошутила!

– Нет, малыш, возьми!

– Нет, не надо.

Он подсовывает деньги ей под ногу.

– Ты остаешься или как?

– Побуду немного, – отвечает она. – Хочу понежиться на солнышке. Прекрасный день.

– Ну ладно…

Он снимает руки с ее коленей, и Лина чувствует, что жизнь ее кончилась. Он идет к своему грузовику. Она не смотрит ему вслед, но слышит, как рычит его мотор. Он проезжает мимо и подмигивает ей из окна.

– Береги себя, малыш.

Она спрыгивает с багажника и хочет швырнуть деньги ему в окно. Она еще не знает, как трудно будет отчистить крем с пола машины – он растаял и прилип. Она не думает о том, что застряло у нее в волосах. Она пытается попасть в окно, но он уезжает, и Лина остается на дороге с деньгами в руке.

Женщинам из группы она потом скажет:

– Я пробыла там еще полчаса… Просто смотрела на деревья, пока не стемнело. Домой я опоздала.

Шесть долларов она бросила на землю. Пятерка и доллар, свернутые в трубочку, зеленые, как листья, которые умерли в расцвете жизни.

– Может, нужно было придавить деньги камнем, чтобы он, если вернется, понял, что я их не взяла, – скажет она. – Но я этого не сделала. Я просто оставила их там, и их унесло ветром.

Слоун

На острове есть замечательный рынок, где продают восхитительный салат, и горчицу, и другую зелень с местных ферм. Салат с лобстерами делают с огромными кусками мяса, больше чем с кулак.

В большом прохладном павильоне этого рынка Слоун неожиданно увидела женщину, рядом с которой почувствовала себя настоящим мусором. Она уже давно ее не встречала. Они не общались с той эсэмэски, которую женщина отправила ей год назад. Тогда Слоун получила ее как раз перед тем, как пойти на этот же рынок. И сейчас, в проходах между полками с продуктами, они обе застыли, словно увидели привидение.

На Дженни под зимней курткой были джинсы и майка для йоги. Такие женщины носят младенцев в слингах безо всяких усилий. Они могут привязать одного ребенка к спине, второго кормить грудью и одновременно готовить овсяное печенье. Дженни была красива особой местной красотой, которая сразу наводит на мысли про йогу на солнышке и ореховое молоко.

Обе женщины толкали перед собой тележки с продуктами. Слоун почувствовала себя смешной – с пакетами замороженной зелени и миндальным маслом.

– Можем мы поговорить? – громко спросила Дженни, словно спрашивала не в первый раз.

Может быть, Слоун, потерявшись в своих мыслях, поначалу не расслышала? Тугой шар в груди Слоун немного ослабел.

– Конечно, – ответила она. – Хочешь ко мне зайти?

Дженни кивнула. Они закончили собирать покупки. Слоун взяла кое-что из мелочей, чего не собиралась покупать. Орехи макадамия в шоколаде. Безглютеновые батончики из инжира. Дженни поехала вслед за ней. Они припарковались, и Дженни вышла из машины. Слоун открыла Дженни дверь.

– Подожди, – сказала она. – Я не хочу входить в твой дом.

Слоун стояла на крыльце, вся дрожа. Она поняла, что их дом пугает Дженни.

– Садись в мою машину, – предложила Слоун.

Дженни согласилась. Они сели, и Слоун завела двигатель, чтобы заработала печка. Теплый воздух согревал ноги, не лицо.