Три жены

– Потому что мы вместе сейчас встретим рассвет в этом новом мире! Смотри!

Над заливом скользил первый солнечный луч. Слепо шаря по воде, золотой луч, казалось, прокладывал путь для встающего светила. Солнце вставало быстро. И их новый мир распахнул объятия ему навстречу.

15

Они сидели еще долго и смотрели, как догорает лесной дом. Валентина плакала, Михалыч жалобно поскуливал, Марк молчал. Он все еще не мог поверить в такую страшную развязку. Где-то в глубине души он понимал, что, если Ольга замышляла избавиться от него, она могла бы и… Но он не мог в это поверить. Все что угодно – но не это. Здесь же были люди. Нет, она не могла. Но кто же тогда? Кому пришло в голову забраться в глухой лес, закрыть дверь и запалить этот дом?

– Скоро сюда приедут, – всхлипывая, сказала Валентина. – По утрам привозят продукты.

Марк снова погрузился в раздумья. Что ему теперь делать? Если Ольга объявила всем о его смерти, стоит ли воскресать? Он настолько изменился за последнее время, что не чувствовал в себе сил вернуться к прежней жизни. Она была не нужна ему. Неужели после всего, что он пережил и понял, он теперь поедет спокойно домой? Для чего? Чтобы разобраться с Ольгой? Чтобы вернуть себе свою прежнюю жизнь?

– Да гори она синим пламенем, – подумал он вслух. – Правда, Михалыч?

Михалыч встрепенулся, покосился на Валю, потом нагнулся к самому уху Марка и радостно выдал нецензурную тираду.

– Правильно, – сказал Марк, внимательно выслушав его. – Молодец. Дай пять.

И они ударили по рукам.

Марк еще не решил, что ему делать дальше, когда на дороге послышался шум мотора.

Что-то слишком рано, – заметила Валентина. – Слишком рано, слышишь, Марк, машина так рано не приезжает! Уйдем, уйдем отсюда. Ведь кто-то же спалил этот дом! Пошли, скорее!

Она потащила Михалыча за полу халата в заросли малины. Марк подбежал к догоравшему пепелищу, взял на всякий случай металлический прут и присоединился к ним.

Пока Нина и Андрей обалдело смотрели друг на друга, Ренат Ибрагимович схватил телефонную трубку и нажал повтор. На этот раз трубку никто не взял.

– Едем, Андрей! – твердо сказал он. – Максим?

– Я готов!

К одиннадцати вечера они подъехали к дому Марка. Выскочили из машины, вбежали на крыльцо. Ренат Ибрагимович взялся за ручку двери:

– Подождите, здесь сигнализация…

– Какая сигнализация! Дверь открыта!

Они вошли в дом и долго бродили среди разбросанных вещей. Все было перевернуто вверх дном. Вещей Ольги нигде не было. Только вещи Марка.

– Она не говорила, что собирается уезжать…

– Да она, я вижу, многого вам не говорила, – сказал Ренат Ибрагимович. – Ладно, здесь больше делать нечего. Пошли.

Из ванной вышел Максим.

– Там…

И Андрей с Ренатом Ибрагимовичем ринулись туда. На полочке в ванной лежал собранный бритвенный прибор, им явно совсем недавно пользовались. Помазок остался мыльным. Андрей пощупал полотенце – оно тоже еще не успело высохнуть.

Домой ехали молча. Андрей все еще слышал голос, ответивший ему с полчаса назад по телефону, а Ренат Ибрагимович разрабатывал план на завтра.

Следующим утром главврач психиатрической клиники был приятно удивлен известием о том, что его с раннего утра дожидается в приемной известный журналист. Он только что вернулся со съезда психиатров в Москве и на работу забежал просто так, чтобы забрать кое-какие бумаги. Фамилию Алтаев он хорошо знал. Его разоблачительные статьи в период ранней перестройки каждый раз становились сенсацией. Приятное удивление сменилось неприятным волнением, когда седой старик с тростью попросил показать ему одну из историй болезни.

– Мы не вправе…

– Вы хотите, чтобы все было по закону? У меня достаточно оснований пригласить сюда прокурора.

– Так объяснитесь хотя бы.

– Не могу, – сказал старик и, перегнувшись через стол, добавил тихо: – Не имею права.

– Ну хорошо, – сдался главврач, – хорошо.

Пролистав историю болезни, Ренат Ибрагимович ткнул пальцем в последнюю строчку.

– Что сие означает?

Главврач быстро пробежал глазами последнюю страницу и сообщил:

– Это означает, что пациент страдал тяжелейшей формой шизофрении и был переведен в специальный интернат для душевнобольных.

– А с родственниками согласовано?

– Да, его жена подписала все необходимые документы. Вот, вот и вот…

– Где находится это заведение?

– В лесу, в тридцати километрах от города.

– Рисуйте план.

Главврач вытащил из стола карту, на которой синим фломастером обозначил маршрут.

– Я позвоню вам сразу же, как только доберусь туда, – предупредил Ренат Ибрагимович. – Будьте готовы к содействию.

– Хорошо. – Главврач побледнел от одной мысли, что на днях станет героем статьи известного журналиста. – Вы собираетесь писать об этом? – спросил он без всякой надежды.

– Нет, не собираюсь. Но если вы будете чинить мне препятствия, обязательно напишу. Вынужден буду написать.

– Никаких препятствий. Я искренне готов помочь вам и сам хочу разобраться в этом деле…

Ренат Ибрагимович закрыл за собой дверь.

– Только вот не совсем понимаю, в чем оно состоит, – сам себе сказал главврач, листая историю болезни пациента. – Ничего особенного, все законно.