Три жены

– Он был без сознания, когда его привезли. В карте было написано – тяжелая форма шизофрении под вопросом. Я должна была сделать ему укол в час, но закрутилась и пришла только в три, а он… он уже пришел в себя, снял ремни, которыми был привязан к постели…

– Где я?

– В больнице, – Лада с ужасом смотрела на пациента, который, судя по записи в карте, мог выкинуть сейчас все что угодно.

Она чувствовала, что сейчас упадет в обморок. Мужчина повернул голову набок и снова спросил:

– Что со мной было? – А потом еще: – И почему ты так на меня смотришь?

Лада не могла вымолвить ни звука. Мужчина покачал головой:

– Ладно, позови главного.

И она побежала по коридору…

– Это невероятно, – прошептала Нина, когда Лада закончила свой рассказ. – Этого не может быть.

– Почему же она нам не сказала? – удивился Андрей.

Все замолчали. Ренат Ибрагимович, с его профессиональным журналистским нюхом, понял что-то, засыпал Андрея с Ниной, и Ладу вопросами. Что за человек был Марк? Кто его родные? Ах, вот как? А она кто? Только год?

– Так когда вы уехали на юг?

– Первого. У нас была путевка.

– Вы видели его перед отъездом?

– Конечно. Он ведь нас провожал. Жалел еще, что не может поехать с нами.

– Когда, Лада, говоришь, произошел у тебя конфликт с врачом?

– Восьмого июня.

– Это невозможно, ты что-то путаешь, – быстро заговорила Нина. – Дело в том, что Марк скончался седьмого…

Она расплакалась.

– Лада? – Ренат Ибрагимович строго посмотрел на внучку.

– Я никогда не забуду этот день. Это было восьмого июня.

Дед поднял брови.

– Может быть, вы ошибаетесь? Вас ведь не было в городе?

Нина всхлипывала теперь еще громче, а Андрей сказал:

– Эта дата стоит на памятнике – седьмое июня. Я записал.

– Может быть, ошиблись на кладбище или те, кто изготовил памятник?

– Если бы вы знали, что это был за человек, – сказал Андрей, – то поняли бы – он мог умереть только от разрыва сердца…

– Вы, Андрей, поэт, – ласково сказал Ренат Ибрагимович. – Это очень хорошо. Но сейчас нужно мыслить трезво. Попробуйте позвонить его последней жене и узнать, как он попал в сумасшедший дом. Это ведь просто, не правда ли?

– Да, – сказал Андрей. – Пожалуй, вы правы.

Он набрал номер телефона Марка. В трубке плыли и плыли длинные гудки. Он продолжал звонить снова и снова.

– Никого нет дома. Похоже…

В этот момент трубку сняли, и мужской незнакомый голос глухо сказал:

– Я слушаю.

Андрей растерялся:

– Кто это?

– Саша.

– Извините, видимо, я не туда попал…

Он повесил трубку. Достал из пачки сигарету, закурил, чего не делал вот уже лет пятнадцать. Он что-то вспоминал, посмотрел на номер телефона, который только что набирал и который до сих пор светился на телефонном табло. Нет, он правильно набрал номер, он не ошибся. И этот голос, так похожий на голос Марка…

Затем он встретился взглядом с Ниной, посмотрел на сигарету, которую держал в руках, сломал ее в пепельнице. Снова повернулся к Нине:

– Я, кажется, тоже сейчас сойду с ума!

– Что случилось? – Она напряженно смотрела на мужа. – Кто там был? – спросила она с расстановкой и потянулась к нему, переставая верить в реальность происходящего. – Кто? Марк?

– Нет, – покачал головой Андрей. – Не Марк. Саша.

Нина молча всплеснула руками…

14

Дара сидела за угловым столиком на отшибе. Сергей что-то наигрывал, народу с каждой минутой прибавлялось. Ее столик стоял у сцены, и она хорошо могла разглядеть его лицо. Пока в уголках глаз не загорались озорные огоньки, лицо оставалось серьезным, спокойным, дышало уверенностью. Неожиданно он хитро посмотрел на Дару и заиграл «Я встретил вас», делая ей при этом смешные гримасы. Даре очень хотелось поплакать вволю, но не получалось сосредоточиться на своем горе. Мир рухнул, и теперь не о чем было больше жалеть.

Перед ней на столике стояла бутылка французского сухого вина, виноград, салат из кальмаров и зелени. Но есть совсем не хотелось. Пить – тем более. Она лениво пощипывала виноград и никак не могла погрузиться в свои мысли, чтобы обдумать наконец свое плачевное положение. Все время ей что-нибудь мешало. То какой-то негр подошел, предложил перейти за свой столик. «Я не одна», – объяснила ему Дара, и он тут же откланялся. То вошла с хохотом шумная компания молодых ребят… Потом Дара подумала, что, может быть, и не было горя? Действительно, почему, собственно, горе? Ведь недаром говорят: все, что ни делается, – все к лучшему… И все-таки кому же понадобилось подбрасывать то объявление? Сначала ведь были цветы. Почему-то Даре вдруг показалось, что тот, кто прислал цветы, кто хотел, чтобы она узнала про Сергея правду, тоже любит ее. Как брат, что ли? Дара быстренько отогнала эту сумасшедшую мысль. Нужно все-таки все обдумать. Куда теперь деться? Где ночевать? Где жить? Как жить – это тоже не мешало бы решить заранее…

Но в этот момент молодой парень из шумной компании – здоровый такой, с бычьей шеей, на которой болтался огромный стилизованный крест, – подошел к эстраде и поманил пальцем Сергея. Тот свесился к нему.

– Давай душевное что-нибудь, – парень протягивал Сергею пачку денег. – Чтобы меня пробрало. И – на весь вечер. Понравится – еще заплачу.